С. 240. IIIа-IIIа островке, 348. б-б отсутств., 348. в-в на 60 миль, 349. г-г некоторое время, 349. д-д отсутств., 349. е-е затем я выехал из Алжира, направляясь в Бужи, 349. ж-ж на 80 миль, 351. з-з Я оставался примерно два месяца в этом городе, и я превосходно и очень приятно провел там время. Я получал там большие почести, чем повелитель города. Действительно, когда к ним приезжает иностранец, жители удерживают его почти силой своими просьбами и своей любезностью, чтобы решить их споры, чтобы устроить их дела и чтобы дать им советы по поводу их разногласий. Так что за эти два месяца я заработал несколько десятков дукатов, как в товарах, так в деньгах и скоте. Это было настолько прибыльно, что я почти вознамерился остаться в этом городе, но был вынужден отказаться от этого из-за того, что мне поручил выполнить мой господин, 352. и-и от Алжира, о котором была речь выше, 352. к-к в 36 милях, 352. л-л синьоры этой страны, 353. м-м Население Недромы и эти горцы составляют союз, 353. н-н королю Тенеса, 355.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
С. 245. Ia-Iа отсутств., 359. б-б долго оставалась в семье принца из Бужи, 360. в прочными, 360. г-г с несколькими транспортными кораблями, 361. д-д унося с собой все, что они имели, 361. е-е отсутств., 361. ж-ж пришли на помощь Барберуссу, который решил тогда захватить вторую крепость, 361. з-з сто горцев, 361. и-и так что войска не захотели больше возобновлять бой, 361. к-к дома в нем очень красивы, 361. л-л было законным и в обычае. В качестве представителя он оставил в замке только одного комиссара, 362. м-м я не мог получить зерна, достаточного для кормления 12 лошадей. В то время, когда я проезжал через Мсилу, я был поражен той нищетой, которая господствовала там. Она была такова, что я с трудом сумел найти ячменя для двух лошадей на одну ночь. Если бы я остался еще на одну ночь, я не смог бы найти еще столько же по причине нужды и голода, которые царили в этом городе, 362. н-н в 80 милях от Мсилы, 363. о-о в 80 милях оттуда. 363. п-п Действительно, город начинает получать в своей торговле с генуэзцами вдвойне от двойной стоимости того, что он им уступает. Затем он перепродает в розницу в соседних горах те товары, которые им доставили генуэзцы, и от этого получает огромную прибыль, 364. р-р на западе, 366. с-с Сначала он доверил ее своему наследному принцу, который, желая совершать великие дела, отправился с армией против арабов; но в первой своей экспедиции он был убит арабами, а вся его армия разгромлена. Затем он отдал город своему второму сыну по имени Абд ал-Азиз, несправедливому и жестокому молодому человеку, который постоянно напивался пьяным и который в конце концов умер от рака, который разъел его внутренности.
Затем он отдал ее еще одному из своих сыновей, слишком молодому мальчику, который страдал паршой, был гомосексуалистом, отменным пьяницей и несправедливым. Народ восстал против него и осадил его в крепости, пока его отец не послал за ним нескольких офицеров, которые доставили его в Тунис закованным в кандалы. Отец приказал бросить его в тюрьму и заставил его уплатить штраф в 50 тысяч дуп-пулей (так!). Затем король послал в Константину наместника, который был порядочным человеком, сыном высокого королевского чиновника по имени Фарах, который сам был христианином-ренегатом и которого король всегда использовал в самых важных вопросах службы и управления. Население было довольно этим наместником, человеком честным и простым в своем правлении, 367. т-т но ее укрепления были усилены наместником нынешнего короля, христианским ренегатом родом из Прованса по имени каид Набил. Этот человек обладал большим умом. Он посеял столь серьезные раздоры среди населения Константины, что направлял его как ему было угодно. Он предпринял также сделки с арабами, соседствующими с городом, и хотя эти последние были самыми благородными и самыми храбрыми из арабов, которые только были в Африке, им приходилось быть начеку. Так, однажды он завладел главным из этих арабов, который мог возглавить до 5 тысяч всадников, его сыновьями, его внуками и его братьями. Он отпустил этого араба не прежде, чем тот оставил ему в качестве заложников трех своих сыновей в крепости Константины.
Впоследствии Набил так возгордился, что самолично стал чеканить деньги со своим собственным именем. Эти деньги оказались лучше, чем деньги короля. Узнав об этом, король тотчас же призвал Набила, который, не желая лично ехать в Тунис, послал ему большое количество динаров и значительный подарок. Король замолчал, потому что он не мог сделать ничего другого.