— М-м-м… — Честно говоря, Валерианна растерялась. Патронаж над двуликими? Принять решение… Да кто ж ее будет слушать? Тем более теоретически они сбежавшие из заключения преступники.
— Не давите на нее, мейсса Симила, — внезапно негромко, но строго перебил женщину мьест Рсмурс.
Он бережно прижимал к себе свое нечаянное счастье и сейчас смотрел Лере прямо в глаза.
— Вы же любите правду, мейсса Валерианна? — Танимрий невесело усмехнулся. — В случае вашего отказа наша участь будет весьма незавидна. Я имею в виду не только нас троих, но и весь род Фырмыр. Будет резня. Нет, не по приказу графа. Просто двуликие все же хищники, и строгая иерархия крайне важна в нашей жизни. Наследника, который бы мог возглавить род Фырмыр, нет. Только Эйела, но она не считается.
Лицо мужчины на миг поплыло, проявляя звериные черты. Объяснения давались нелегко. Ведь если для Валерианны это были лишь слова, то двуликий очень хорошо себе представлял реальную картину событий.
— Она будет просто добавочным трофеем. Причем с большой вероятностью совершенно ненужным и, возможно, опасным — как потенциальная мать наследника, имеющего больше прав. Так что поддержки в своем роду дамы не найдут, только смерть. — На пару минут секретарь замолчал, хрипло дыша и пытаясь справиться с эмоциями, а потом продолжил: — Сначала будет малая внутриродовая арена за главенство, это как бы официально.
Рсмурс встряхнул головой, и отросшая густая челка упала на его потемневшие от переживаний глаза. Эйела, прижимавшаяся к нему, испуганно дрожала, в глазах побледневшей девушки, оказавшейся в гуще интриг, стояли слезы.
— Соседи тоже, поверьте, не останутся в стороне и решат использовать ситуацию к своей выгоде. Кто-то просто начнет безобразничать на границах принадлежащих роду земель, кто-то будет делать ставку на одного из претендентов, требуя за поддержку свою долю родовых богатств, ну и без наемных убийц, отравы и прочих прелестей смутного времени не обойдется. В худшем случае род совсем исчезнет, а его представители как жалкие попрошайки разбредутся по чужим кланам, заняв там низшее положение. Хуже всего придется детям.
— Почему детям? — перебила графского секретаря Лера. Сердце девушки болезненно сжалось. Она не понимала, при чем здесь ни в чем не повинные малыши.
— Легче всего управлять взрослыми через их детей! Неужели ты не понимаешь? — зашипела, опять не выдержав, мейсса Фырмыр, встревоженно косясь на дочь. — Я тогда отпустила Луизу потому, что сама была беременна. Я не могла больше смотреть на страдания несчастной, которая полюбила не того, кого следовало, а еще я понимала, что Гайвен, озабоченный тем, что у него скоро будет наследник, не станет скрупулезно проверять мои слова. Дети — лучший инструмент для грязных манипуляций. Любые распри в прайде означают в первую очередь смертельную угрозу для самых слабых.
— А я-то чем вам помогу? — Валерианна совсем запуталась. Судя по затихшим звукам, бой на поляне уже завершился, скоро ее начнут искать, а она так ничего и не поняла. Хорошо хоть, влюбленная парочка, зализывающая друг другу раны, вроде бы про нее забыла.
— Ваше покровительство не сможет отменить никто. Даже ваш супруг. Тем более он будет обязан поддержать вас, так как сам сделал выбор, связав себя узами не в городской ратуше, а тут, у древнего символа «решения души, сердец и обязательств». Это же не брачный алтарь, а место, где приносят и другие клятвы. Самое древнее место во всем графстве. — Рсмурс понимал, что времени мало, но старался объяснить достаточно подробно, чтобы Валерианна, не дай создатель, не решила, что ее обманывают и используют втемную.
— Танимрий женится на моей дочери и тогда сможет стать главой рода, — опять вмешавшись в беседу, торопливо выпалила мейсса Фырмыр, с тревогой вглядываясь куда-то за спину Леры. — Под покровительством вашей семьи единственное, что останется остальным претендентам, это официальный вызов по праву сильного.
Злобный оскал мьеста Рсмурса явно давал понять, что шанса не будет ни у кого. За свою Эйе он готов рвать кого угодно.
За спиной Валерианны раздалось зловещее рычание кого-то большого и очень злого, а вся троица двуликих потемнела лицом и моментально сменила облик.
Стараясь не делать резких движений, Лера чуть повернула голову, скосив глаза, после чего облегченно и почти радостно выдохнула:
— Кейтса, Берт!
— Медленно пяться к нам. — Басовитое рычание заляпанного кровью белого бинтуронга мирным назвать было сложно. Парень явно настроился на новых противников и сильно переживал за стоящую между ним и опасной троицей девушку.