Глаза Аравейна остекленели, и он пронзил своим разумом броню «Темного коня», направив его в визжащую и освещенную тлеющими углями атмосферу Муспела.
Кодиций словно нырнул головой вперед в грозовой шторм, вот только это был не ураган из огня и металла, а буря нитей судьбы. К «Темному коню» летела петляющая ракета, а из точки, где ей было предначертано оказаться судьбой, исходила рябь. Аравейн устремил к ней разум, будто намереваясь схватить несомый ветром лист. «Грозовой орел» сильно накренился, отчего полубессознательное тело Темного Ангела, закрепленное обвязкой, дернуло в сторону. Будущее избавилось от крепкой хватки кодиция. Ракета со свистом пронеслась вдоль носа десантно-штурмового корабля и взорвалась, отправив в свободный полет обломки.
Аравейн закряхтел, когда из его носа потекла тонкой струйкой кровь. Он слегка коснулся ее пальцем и осмотрел красные пятна на черном металле. Предсказание никогда не обходилось без огрехов, ибо будущее было неопределенным по самой своей природе, а уж в такой хаотической системе, как воздушный бой, любая из миллиарда пылинок могла помешать предвидению человека и увести его на гибельный путь. Аравейн сосредоточился. Его восприятие каким-то образом притупилось, и теперь будущее казалось таким далеким.
Так проявлялось влияние кравов.
Взгляд кодиция метнулся к лежащему на коленях пистолету. Свечение зарядных ячеек воспринималось его разумом как черное пятно.
Он закрыл глаза, и его внутреннее око увидело, как грохочущий пулемет повредил крыло одного из сопровождающих кораблей — увешанного оружием штурмовика «Огненная птица», напоминающего мастифа с короткими металлическими крыльями. Аравейн открыл вокс, чтобы предупредить пилота, но оказалось, что теперь ему открывается не будущее, а недалекое прошлое. В роли простого наблюдателя он смотрел, как множество пуль вгрызается в краску и броню машины. Прочный штурмовик качнулся, но сохранил стабильное положение, в то время как перехватчик «Ярость» пролетел мимо. Аравейн возликовал, когда «Огненная птица» открыла огонь и болтпушка «Мститель» с громогласным воплем разорвала на куски гондолы двигателя вражеского летательного аппарата.
Не в силах повлиять на битву, кодиций вернул свое восприятие в настоящее время и медленно обратил его к обонянию, слуху и осязанию, после чего ощутил запах ладана, услышал звук работы форсажных камер и почувствовал давление обвязки.
Его переутомленный мозг ныл, а грудь пронзали уколы едкой боли. Задняя часть шеи, где кожа касалась кристаллической решетки психического капюшона, практически не ощущалась из-за холода, что создавало мучительный контраст.
Библиарий имел в своем распоряжении множество могучих сил, однако за них приходилось платить цену гораздо большую, нежели за любые другие сопоставимые нагрузки на организм.
— Мы пролетаем над мостом Нигриса! — крикнул Тригейн, чей страховочный трон находился рядом с люком в хвостовой части «Темного коня». — Сбрасываем бомбовый груз!
Аравейн позволил своему сознанию уплыть без якоря психического присутствия, и оно показало ему, как «Темный конь» со своими сестринскими кораблями сбрасывает рад-бомбы и вирионные уничтожители. Столетие назад Лев присоединился к голосам братьев-примархов, что осуждали использование подобного оружия, и поддержал примененные Императором ограничительные меры. Теперь же Первый легион не сдерживался и обрушивал на имперский город всю мощь этого вооружения, а кодиций мог лишь наблюдать, как Его заблудшие подданные становятся жертвами такой чудовищной кары, которой человечество не подвергало себя на протяжении тысячелетий войн.
— За Льва и Калибан, — пробормотал Аравейн, сосредотачиваясь на повторении фраз. — Верность и честь. Отвага без сомнений.
— Зачищаем стены! — проревел Тригейн.
Фюзеляж «Грозовой птицы» затрясся от глухих тяжелых ударов, когда модифицированное лучевое вооружение «Темного коня» открыло огонь. Смотря прямо перед собой пустыми глазами, Аравейн вновь направил сознание вовне. Сделать это оказалось еще тяжелее, чем прежде: кодиций словно пытался протиснуть лицо между прутьями клетки. Однако он продолжал упорствовать, ибо хотел удостовериться в том, что подобное все еще осуществимо. Над носом «Темного коня» возникло эмпирейное око легионера, которое узрело психическое слепое пятно — крава. Тварь с вытянутыми конечностями стояла над кузнечным мастером Крыла Железа, но спустя несколько секунд ксеноса выпотрошили пси-лучи. Аравейн был обучен внимать мыслям своих братьев, поэтому он коснулся своим разумом сознания Дариила. Прежде чем «Темный конь» пронесся над зубчатыми стенами, кодиций успел почувствовать горечь и стыд, переполнявшие Вестника Железа.