— Когда я приношу очередной эскиз декораций, он так радуется и так удивляется…
— Ты, видимо, очень стараешься произвести на него впечатление?
— Я просто делаю свою работу.
— Но согласись, тебе нравится, когда он так реагирует? — Улыбнулся Дубровин. — Ну, честно, нравится?
— В общем, да, — призналась я, — мне даже хочется, чтобы так было всегда!
— Что было всегда?
— Ну… — Я смутилась. — Сама не знаю. — Ну, может быть, чтобы кто-то, пусть не он, а кто-то другой, всегда так радовался, ну да, удивлялся и радовался!
— Давай это буду я! — С готовностью пошутил он.
— Ты не умеешь, — сказала я грустно. — Основная твоя беда — ты не умеешь радоваться.
С его губ сползла улыбка.
— Мы с Анной были одинаковы, и у нее веселье плохо получалось, сказал он.
— Мне она казалось жизнерадостной, сильной…
— Только маска… — Он вздохнул. — А вот ты другая. Совсем другая.
— А ты всегда общался не со мной, а с ней…
— Ну ладно, давай о делах, — он открыл свой черный «кейс», из которого тут же посыпались какие-то мятые бумаги. — А вот, нашел!
— Кстати, — он поднял голову и хмуро посмотрел на меня, — старика-то соседа, помнишь он полгода назад совсем спятил — натравил на меня каких-то двух родственников подростков-наркоманов и они угрожали мне и пытались вымогать деньги.
— Почему ты решил, что это Василий Поликарпович? — Пораженно спросила я.
— Один парень представился его внуком и требовал вернуть старику какой-то мифический долг — якобы твоя сестра заняла у него… сколько ты думаешь?
— Сколько?
— Сто тысяч! Комедия!
— И что дальше? Ты испугался?
— Я? Ну. В общем, неприятно было сильно. Сама понимаешь. И я взял да и позвонил Василию Поликарповичу, нашел его телефон через компьютерную. адресную книгу, ну и все ему высказал, милицией не пригрозил — зачем? Мне только могло быть хуже, а по-другому пугнул, говорю, у меня есть «крыша», ну то есть ребята, которые с вашими, говорю, подростками как следуют поговорят. А вам, сказал, Василий Поликарпович, должно быть стыдно, что вы такими делами занимаетесь. Вот ему, должно быть, и стало стыдно, — Дубровин грустно усмехнулся.
— То есть?
— Да так нелепо получилось
— Говори же! Что получилось нелепо!?
— Ну в общем сыграл в ящик старик. В тот же вечер. Я решил к нему на следующий день зайти — осадок от разговора остался неприятный, думаю, приду, подкину немного деньжат, поговорю дружелюбно. Прихожу, дверь открыта, меня встречает пьяный, оборванный Иван и кричит, что он был вчера вечером у старика, тот, оказывается, при нем со мной разговаривал, обвиняет меня, что я виноват, Василий Поликарпович так после разговора со мной расстроился, послал за водкой, выпил и тут же отдал Богу душу.
— Жаль старика.
— И мне жаль. Виноватым я, конечно, себя не чувствую. Но похоронить помог. Даже священника пригласил, чтобы Василия Поликарповича отпели как полагается: он был крещеный.
— А парни?
— Я встретил их на похоронах, сунул одному из них в рублях пятьсот баксов — и они остались довольны.
— Так ты и на похоронах был?
— Пришлось. Все получилось неплохо… И, кстати, там же и выяснилось, старуха одна, черная, как ворона, сказала, что у Василия Поликарповича были какие-то родовитые предки… Я не стал вдаваться в подробности: а тебе это надо, спросил себя, и ответил: не надо. Вырвался от черной старухи и был таков. Каждому — свое.
— Дубровин привез мне деньги, полученные за квартиру, а когда я предложила ему часть, отмахнулся: «Я все-таки не такой болван как вы с сестрой обо мне думали, я продал твою квартиру дороже, чем ты просила. Ты уж совсем снизила цену. Так что свой барыш я уже получил. Тем более с кое-каким риском все-таки продажа была связана. Помнишь, то агентство, в которое ты обратилась сначала?
— Конечно.
— Оказалась просто шайка: находили стариков, заставляли писать дарственные, а за некоторых и сами строчили, а потом старички-маразматики тихо исчезали, а их квартиры продавали по доверенности… Совсем случайно эти деятели попались: родственник, заинтересованный в квартире, решил навестить свою старую то ли тетку, то ли двоюродную бабку… Позвонил ей с выказала, а женский голосок его и спрашивает: «Вы хотите купить квартиру?» Он сориентировался и сказал: «Хочу купить, да». Смелый попался паренек. И удачливый — остался жив. Но, благодаря ему, все и обнаружилось! — Дубровин помолчал. Молчала и я. Рассказ его не поразил меня: такие ужасные дела случались и в других городах — возвращение частной собственности многим помутило разум…