Граждане, пережившие нашествие готов, полагали, что ужасные времена для их города закончились, что Господь довольно покарал надменных римлян за презрение к прочим народам. Однако вместе с надеждой они впустили в свои души нового врага. Страх, ранее неведомый народу-победителю, нашёл приют в Вечном городе и более не желал покидать его. Страх начал разрушать Рим, устоявший когда-то перед непобедимым Ганнибалом. Многие семьи, видя, что их город становится желанной добычей для варваров, пытались найти спасение на окраинах огромной империи. Наивные искатели желанного покоя лишь потеряли то, что имели. Их не успевшие остыть очаги были заняты такими же искателями лучшей доли. Вчерашние властители мира метались по Европе, Азии, Африке — по всем землям, прилегающим к Средиземному морю, которое ранее считалось Внутренним римским морем. Нашествие готов Алариха стало не концом римских бедствий, а только началом. Главный враг пришел на Запад из Причерноморских степей; враг, более страшный, чем те, с которыми Риму довелось познакомиться прежде… А до того народ, переполошивший римский мир, обитал на краю ойкумены; и там, на почти не ведомых для римлян и греков землях, страшные воины, никогда не расстававшиеся с конем, были грозой для всех. Чтобы от них защититься древним жителям Поднебесной пришлось построить самое грандиозное на планете сооружение — Великую китайскую стену. Некая могущественная сила, иногда производившая грандиозные потрясения на земле, решила, что пришла пора и Западу испытать настоящий страх, и часть кочевых племен отправилась туда, где солнце в вечернее время соединялось с землей… Перед внезапно явившимся ужасным народом побежали воинственные аланы — словно стада овец перед голодными волками, и горе тем, кто оказался недостаточно резвым. Уцелевшие после страшной бойни присоединились к войску победителя.
Затем на пути пришлых из Азии кочевников встала огромная империя бесстрашных остготов. Их предводитель — король Германарих — покорил множество северных племен, и древние авторы сравнивали его с Александром Македонским. Но ни прежние победы Германариха, ни его боевой опыт и мудрость, ни многочисленное войско не смогли остановить ворвавшийся в Европу ураган по имени гунны. "Пораженный силой этой внезапной бури, — сообщает Аммиан Марцеллин, — Германарих в течение долгого времени старался дать им решительный отпор и отбиться от них; но так как молва все более усиливала ужас надвинувшихся бедствий, то он положил конец страху перед великими опасностями добровольной смертью".
Римская провинция Паннония пережила все круги земного ада. В IV в. здесь обосновались племена вандалов. Но уже во второй половине IV в. в Паннонию ворвались готы, теснимые племенами гуннов. У вандалов не осталось выбора, как двигаться дальше — на Запад. Готы не задержались надолго в Паннонии, их сменили гунны — на несколько десятилетий превратившие римскую провинцию в пастбище для своих неприхотливых лошадей. А вандалы… Улицы Рима скоро заполнят беженцы, которым не повезло оказаться на пути варваров, искавших для себя новые места обитания.
Вандалы в союзе с аланами разорят Галлию, затем одолеют Пиренеи и захватят одну из лучших римских провинций — Испанию. И здесь вандалы не останутся надолго, в это удивительное и сумасшедшее время великих переселений ни один народ не имел ни отечества, ни родины. Вандалы неожиданно вырываются из переполненной варварами Испании, одолевают Геркулесовы столбы, захватывают Нумидию и земли древнего Карфагена.
Гонорий, ставший императором в 395 г., покинул ненадежный Рим и обосновался в спокойном Медиолане. Спустя семь лет император едва не попал в руки осадивших город вестготов. Глава Западной Римской империи бежит из Медиолана в более защищенную Равенну, и отныне здесь пребывают последние императоры. Рим остался без головы; вольно или невольно духовной власти доводилось брать на себя заботу о несчастных гражданах.