— Откуда взялся этот народ? — тихо произнес Лев. Он не ожидал услышать ответ от простого легионера. Однако тот не преминул изложить свою версию появления гуннов:
— Готы рассказали мне древнее предание. То было время, когда готы с северных краев, соседствующих с Ледовитым океаном, устремились к теплому морю. Их правитель Фили-мер обнаружил среди своего народа колдунов, изводивших людей своими снадобьями и заговорами. Сей готский король изгнал злодеев в безлюдные пространства скифской пустыни. Колдуны не погибли там, как надеялись готы. Злые духи пустыни совокупились с ними, и появилось от этой дружбы племя маленьких, отвратительного вида, свирепых, живущих в нищете полулюдей.
Предостережение Аммиана Марцеллина
После общения с беглым легионером Великий понтифик направился в библиотеку базилики Святого Петра. Среди нескольких тысяч книг Лев безошибочно отыскал именно ту, которая интересовало его в данный момент. "Деяния" Аммиана Марцеллина Лев читал не единожды, и теперь он столь же скоро, как и саму книгу, нашел место, которое вновь пожелал освежить в памяти:
"Племя гуннов, о которых древние писатели осведомлены очень мало, обитает за Меотийским болотом в сторону Ледовитого океана и превосходит своей дикостью всякую меру. Так как при самом рождении на свет младенца ему глубоко прорезают щеки острым оружием, чтобы тем задержать своевременное появление волос на зарубцевавшихся надрезах, то они доживают до старости без бороды, безобразные, похожие на скопцов. Члены тела у них мускулистые и крепкие, шеи толстые, они имеют чудовищный и страшный вид, так что их можно принять за двуногих зверей или уподобить тем грубо отесанным наподобие человека чурбанам, которые ставятся на краях мостов. При столь диком безобразии человеческого облика они так закалены, что не нуждаются ни в огне, ни в приспособленной ко вкусу человека пище; они питаются корнями диких трав и полусырым мясом всякого скота, которое они кладут на спины коней под свои бедра, и дают ему немного попреть. Никогда они не укрываются в какие бы то ни было здания; напротив, они избегают их, как гробниц, далеких от обычного окружения людей. У них нельзя встретить даже покрытого камышом шалаша. Они кочуют по горам и лесам, с колыбели приучены переносить холод, голод и жажду. И на чужбине входят они под крышу только в случае крайней необходимости, так как не считают себя в безопасности под ней. Тело они прикрывают одеждой льняной или сшитой из шкурок лесных мышей. Нет у них разницы между домашним платьем и выходной одеждой; один раз одетая на тело туника грязного цвета снимается или заменяется другой не раньше, чем она расползется в лохмотья от долговременного гниения. Голову покрывают они кривыми шапками, свои обросшие волосами ноги — козьими шкурами; обувь, которую они не выделывают ни на какой колодке, затрудняет их свободный шаг. Поэтому они не годятся для пешего сражения; зато они словно приросли к своим коням, выносливым, но безобразным на вид, и часто, сидя на них на женский манер, занимаются своими обычными делами. День и ночь проводят они на коне, занимаются куплей и продажей, едят и пьют и, склонившись на крутую шею коня, засылают и спят так крепко, что даже видят сны. Когда приходится им совещаться о серьезных делах, то и совещание они ведут, сидя на конях. Не знают они над собой строгой царской власти, но, довольствуясь случайным предводительством кого-нибудь из своих старейшин, сокрушают все, что попадает на пути".
Льва поразило то, с какой легкостью гунны, не имевшие над собой общего военачальника или царя, разбили не знавших страха смерти аланов, которые причиняли римлянам немало вреда. Ведь у аланов, по словам того же Аммиана Марцеллина, счастливым "считается тот, кто умирает в бою, а те, что доживают до старости и умирают естественной смертью, преследуются у них жестокими насмешками, как выродки и трусы".
Аммиан Марцеллин, умерший на рубеже IV и V столетий, первый из римских авторов рассказал о гуннах. Тогда соотечественники с интересом и удовольствием послушали рассказы историка о страшном народе и… благополучно забыли все ужасы. Впоследствии они будут сталкиваться с гуннами, и римляне действительно признают кочевников прекрасными воинами, но бояться их не будут. Гуннские отряды с удовольствием нанимали на службу римские военачальники. Особенно часто ими пользовался Флавий Аэций, сумевший подружиться с многими вождями воинственного народа.