— Больше нет человека, который удерживал тебя в заточении, — сообщил Лев узнице. — Пойдем, сестра.
Великий понтифик, а следом за ним и Гонория прошли в открытую дверь. Однако стражник на лестнице в отличие от императора находился в добром здравии и службу нёс исправно. Он был удивлен, что вместо одного человека темницу покидают два, и преградил дорогу обоим.
— Пропусти нас, любезный брат, — попросил Лев стражника. — Разве ты меня не узнал?
— Прости, отец, ты волен идти, когда пожелаешь. — Страж сдвинул копье в сторону — так, чтобы смог протиснуться один человек. — Но пройти можешь только ты. Император Феодосий не давал распоряжения выпускать из темницы эту женщину.
— Феодосий ничего не может приказать, потому что он умер. Разве ты этого не знал?
— Мне сообщили…
— Так почему ты ждешь распоряжений от человека, которого нет среди живых, а слово Великого понтифика ничего для тебя не значит?
— Только мой начальник может пропустить ту, которую я охраняю.
Начальник стражи внимательно выслушал Великого понтифика и некоторое время оставался в нерешительности.
— Есть ли у тебя письменное повеление насчет Юсты Граты Гонории? — спросил Лев.
— Только устный приказ императора Феодосия.
— Его уста закрылись навсегда. И все ими произнесенное утратило силу, коль не скреплено императорской печатью.
Великого понтифика уважали все, спорить с ним не решился и начальник дворцовой стражи.
Таким образом, воспользовавшись ситуацией, Лев и Гонория покинули дворец императора Востока. Великий понтифик благополучно вернулся в Рим; о Юсте Грате Гонории больше не было слышно, и ее дальнейшая судьба неизвестна.
Меч Марса
Ставка Аттилы переместилась на берег Дуная. Обширная равнина стремительно заполнялась воинами. Вслед за гуннами к шатру знаменитого вождя спешили самые разные народы: конные и пешие, облаченные в доспехи и одетые в звериные шкуры, вооруженные мечами и луками. Кто-то из прибывших являлся преданным союзником, кто-то своим присутствием выражал покорность народу-победителю, иные надеялись обрести добычу в совместном походе — и все вместе верили в удачу предводителя гуннов.
Однажды к Аттиле пытался пробиться пастух, принесший в подарок древний меч. Предводитель гуннов часто вел беседы с простыми воинами, и потому был любим своим народом. Телохранители провели пастуха в главный шатер, все же забравши подарок, и он рассказал Аттиле странную историю обретения меча:
— Дней десять назад случилось одной из моих телок прийти вечером с раной на ноге. Я отправился по кровавому следу и нашел железное острие, торчащее из земли. Мне пришла в голову мысль, что нужно извлечь железо, дабы оно более не нанесло вреда скоту. Затея эта стоила многих трудов, так как при мне не оказалось лопаты, а земля вокруг была утрамбована, словно дорога между большими городами. И когда я откопал то, что искалечило ногу моей телке, то оказалось, что я держу в руках меч. Неизвестно, сколько он пролежал в земле, но выглядел так, как будто его выковали вчера. Лезвие оружия настолько острое, что им можно разрубить на лету лебединый пух. Смотреть находку собралось множество людей, и каждый восхищался ее великолепием. Среди прочих мнений я услышал, что меч мог принадлежать римскому богу. Если это так, то прими в подарок, великий Аттила, мою находку. Ибо только один ты достоин владеть мечом бога.
Онегесий — советник Аттилы — тотчас распорядился доставить в шатер перебежчиков-римлян и принялся расспрашивать их о таинственном мече.
— Да. Такой меч был у нас. Он утерян давным-давно — когда римляне отказались от прежних богов, — подтвердил слова пастуха-гунна один из отверженных.
— Он упал с неба. Предки говорили, что меч послал бог войны Марс, — утверждал другой.
— Нет, — возразил третий. — С неба упал раскаленный кусок железа. Его отнесли кузнецам, которые затем пытались выковать плуг, но железо упорно не желало изменять свою форму. Из небесного железа хотели сотворить колеса для триумфальной колесницы, и тоже ничего не получилось. Наконец, решили сделать меч. Чтобы разогреть непокорное железо, привезли с далекого острова необычный твердый уголь. Соорудили огромные меха, несколько наковален пришло в негодность, но все же мастера добились желаемого. Меч получился необычный, им можно было разрубить даже камень, словно ивовый прут. С тех пор как у римлян появился меч Марса, не стало ни одного народа, равного им по силе.
— Смотри! — Онегесий протянул знатоку римских древностей меч. — Этот ли меч принадлежал богу?