Римлянин взял оружие, осмотрел рукоять с одной стороны, потом с другой и воскликнул:
— Без всяких сомнений! Это меч бога войны! На рукояти изображены священные животные Марса — волк и дятел.
— Все понятно. Идите и расскажите воинам, что меч римского бога теперь принадлежит нам, — отпустил Онегесий римлян.
Неторопливый советник размышлял, как получше использовать необычный подарок пастуха, но Аттила его опередил:
— Пойдем, Эллак, испытаем прочность меча римского бога, — обратился он к старшему сыну.
Владеть оружием гунны учились с детства — как только отрывались от материнской груди и вставали на ноги. Происхождение обязывало Эллака достичь в этом искусстве совершенства. Между ним и отцом прямо у шатра начался упорный поединок.
Зрелище привлекло множество воинов. Громкими криками они выражали восторг, особо отмечая ловкий удар отца или сына. Молодость и сила Эллака с течением времени стала брать верх над искусством отца. Наследник опомнился вовремя и старался не слишком наседать на Аттилу, дабы не поставить его в неловкое положение на глазах у всего войска. Впрочем, поддавался он настолько искусно, что этого никто не заметил.
Отцы-гунны дрались в полную силу, когда учили сыновей, сравнявшихся с ними ростом. Аттила тем более никогда не делал поблажек своим наследникам. Лишь, когда из рассеченного плеча Эллака потекла кровь, он спросил:
— Можешь продолжать бой?
— Ничего страшного, отец! — бодро ответил юноша и отбил занесенный меч Аттилы.
И бой закипел снова. Аттила порядком устал, а зрителей все прибавлялось. Эллак уже подумывал, как бы завершить поединок с почетом для отца, и жалел, что не положил меч на землю, сославшись на ранение. Но чудо-меч, доставленный пастухом, сделал все как нельзя лучше. Эллак занес меч для очередного удара, Аттила же сосредоточил все свои силы в руке, державшей тяжелое оружие, и со страшным звуком оба меча скрестились. Случилось невероятное: меч Эллака, которым тот всегда гордился, разлетелся на две половины.
Толпа восторженно заорала тысячами разноязыких голосов.
— Отец, ты сломал мой лучший меч, — с сожалением произнес Эллак.
— Он был бы негоден, даже если б не разделился надвое. Все лезвие в глубоких зазубринах — вынес вердикт Онегесий. — Из него могла получиться только пила.
Советник принялся осматривать оружие Аттилы и тотчас воскликнул:
— На нем нет даже царапин! Римляне не обманули, в твоей руке, Аттила, меч бога Марса!
— Не жалей, сын, о потере. Нынешний вид твоего оружия говорит, что мы обрели непобедимость, — утешил Эллака предводитель гуннов. Он поднял подарок пастуха высоко над головой и обратился к войску: — Этот меч послал римлянам бог Марс, который покровительствовал им в прежние времена. Пока они владели необыкновенным клинком, не было равных по силе этому народу. Глупцы утратили священное оружие, а мы получили его и теперь будем бить римлян столько, сколько пожелаем.
— Веди на Рим, Аттила! На Рим! Аттила непобедим! — дружно заорало войско.
Весь лагерь пришел в движение. Время выступления в поход настало.
В ожидании, пока гунны снимались со стоянок на дунайской равнине, Аттила распорядился найти пастуха, принесшего необычный меч. Его отыскали на пастбище и доставили к шатру на холме прямо с его плетью, которой он стегал своих коров. Ничтожнейший из гуннов, наряженный в некое рванье, стоял перед Аттилой. В глазах пастуха не было ни страха, ни волнения, ни смущения за свой неподобающий наряд; он с восхищением и гордостью смотрел на предводителя, еще не зная, чего ждать от этого визита.
— Ты оказал мне великую услугу. И заслуживаешь такой же награды, — обратился к нему Аттила. — Тебя проводят в сокровищницу, где сможешь взять столько золота, сколько унесешь. Если сочтешь мою плату недостаточной, то можешь прийти еще раз.
— Благодарю, Аттила, за щедрость. Лучшей наградой для меня стало то, что находка оказалась тебе полезной. Золото мне ни к чему, я не люблю этого мягкого металла, из него невозможно сделать даже нужную в хозяйстве вещь.
— За него можно купить все, что понадобится тебе и твоей семье, — заметил Онегесий.
— У меня есть все, что необходимо для жизни, а лишнее — ни к чему, — равнодушно произнес гунн. — Благодаря найденному мечу мяса в избытке. Телку с искалеченной ногой довелось прирезать.
Аттила нечасто проявлял чувства — даже его сыновья росли обделенными отеческим вниманием, но теперь он подошел к грязному пастуху и крепко его обнял. Радость отразилась на увлажненных глазах сурового военачальника.