— Конечно, — на самом деле я только сейчас понял, что она мне что-то говорит, я был слишком занят, рассматривая её красивый аккуратный носик, русые волосы и длинные ресницы.
— Вот здесь сказано, что столовую для бедных надо закрыть, но ведь можно лишь сократить один прием пищи и тогда людям хоть что-то останется. Но я не знаю, что будет лучше: убрать завтраки и обеды, оставив лишь ужины или сделать так, чтоб кухня работала через день.
— Лучше оставить одни обеды, но чтоб они подавались каждый день. Все равно еда будет оставаться и людям ещё и на ужин будет хватать, — я все-таки слез со стола.
— Хорошо. Все, — выдохнула она и закрыла папку, — наконец-то закончили.
— Завтра первое число, — я осторожно повернулся к ней.
— Я помню, — она закрыла лицо руками. — Посидишь в своей комнате часик?
— Неа.
— А если я прикажу? — возмущенно спросила она.
— Приказывайте моя госпожа, — я навел на лицо серьезную мину.
— Приказываю не манипулировать мной, делая страдальческий вид и изображая бедного подневольного раба.
— Как скажете моя госпожа, — я улыбнулся.
— Будешь стоять молча. Пискнешь, и я расскажу Шанталь, что ты погнул её два ножа и без спроса взял новые.
— Это будет слишком жестоко с твоей стороны, учитывая, что третий нож погнула ты, — вернул я ей угрозу.
— Доказательства?
— Ты ведь Керри Бонстер — Монстер! Да, меня оправдают по всем пунктам.
— И после этого еще и Я плохая? Иди уже.
Следующий вечер тянулся нереально долго и вот, наконец, подъехала карета, из неё вышел мужчина в балахоне и направился к нам в кабинет.
— Ты обещал молчать, — напомнила Керри. Я кивнул. — Вот и молодец.
Она явно тоже нервничала и, когда открылась дверь, я буквально почувствовал, как она напряглась. Я быстро подавил желание положить руки ей на плечи. Вошедший не спешил снять капюшон, видимо из-за меня, сел за стол и выжидательно замер.
— Он не уйдет, — произнесла Керри таким тоном, что даже у меня мурашки пошли по коже.
— Как скажете, — будничным тоном произнес мужчина и снял капюшон.
«Я так и знал, что это Билли Фарум», - я еле сдержался, чтоб не произнести это. Он самый тихий и загадочный из старейшин. А как известно «в тихом омуте….»
— Я могу взглянуть? — покосился он на папку.
— Да, все готово, — папка перекочевала к старейшине и тот умолк на несколько минут.
— Я очень доволен вашей работой. Впрочем, как всегда, — с ухмылкой проговорил этот урод. — Я верну вам документы через три недели, и двадцать седьмого июля вы зачитаете окончательный результат церковных реформ.
— Двадцать седьмого? — резко спросила Керри.
— Да, прекрасное число, не правда ли? — пропел он. Мы промолчали, прекрасно понимая, что это дешевая провокация и он встал и направился на выход. Но у двери обернулся, и пристально посмотрев на меня, загадочно сказал:
— Этот день войдет в историю, — и наконец, ушел.
— Хочешь, я прям сейчас его немного и совершенно случайно тресну лопатой по голове? — Керри сидела бледная, сжав кулаки и никак не отреагировала на мои слова. — Этож не зря он такое число выбрал для…
— Лаен, оставь меня, пожалуйста, — тихо сказала она.
— Не переживай, мы придумаем как ему жизнь испортить, — я хотел её поддержать.
— Я хочу побыть одна, — чуть тверже произнесла она.
— Хорошо, если что будет нужно, зови, — как только я вышел, то услышал, что она замкнула дверь.
Вот жешь урод этот старейшина, это каким надо быть чудовищем, чтоб обрушить столько грязи на бедную девушку. Кажется, я его уже ненавижу.
Через час Керри так и не вышла с комнаты, через два я подошел к двери, но ничего не услышал а через три — нашел её в саду. Девушка яростно швыряла ножи в мишень, при этом что-то бормоча.
— Ненавижу… ты за все заплатишь…, - очередной нож вонзился в невинную деревяшку и Керри коротко вскрикнула.
Я выскочил к ней и повернул к себе. Она зажимала во рту большой палец правой руки.
— Поранилась? Покажи, — она вырвалась, но я снова повернул её обратно. — Сильно? — она отрицательно покачала головой и прижалась ко мне.
Она плакала, я растерялся и обнял её и учуял сильный запах спиртного. Опять пила. Видимо здесь что-то серьезное.
— Что он тебе сделал?
— Он их убил, — всхлипнула Керри. — Я точно знаю, я нашла всех свидетелей, но они никогда не пойдут в суд, — о ком она? — Это не был несчастный случай, он убил моих родителей. А я … я ничего не могу сделать. А сейчас ему донесли, что кто-то опрашивал людей по этому делу и не сложно догадаться, что это я. Он понял это еще месяц назад. Поэтому и издевается, — речь была не разборчивая, но то что она говорила, было ужасно.