— Ну при чем тут собачки? Бедные животные. Извращенец несчастный, — расслышал я сквозь её смех.
— Вам не здоровится, госпожа Бонстер? — перед нами появился старейшина Билли Фарум.
Вот его только не хватало. А ведь только все веселье началось. Керри мгновенно сменила выражение лица и обернулась.
— Нет, нет. Ну, подумайте сами, какая зараза осмелится ко мне прицепиться?
— Раз так, позвольте я к вам прицеплюсь и осмелюсь пригласить вас на танец?
«Что?!! На танец?!! Да ты хуже любой заразы!»
Мне хотелось, чтоб именно такие мысли витали в голове у Керри, пока этот мерзавец брал её в свои руки. Он был одет в дорогой костюм, предназначенный для таких событий, Керри же, при этом, смотрелась немного неуместно: все те же строгие нотки в костюме и никакого шика. Темно синий пиджак и юбка свободного кроя. Пучок волос на голове, ненавящевые бусы из натурального жемчуга и такие же серьги. Когда я увидел её в этот вечер в этом наряде, то был очень удивлен и разочарован. На днях, мы рано утром поехали за платьем Ханны. Зайдя в магазин, Керри направилась почему-то к мужским костюмам. Увидев удивление на моем лице, она сказала:
— Ты тоже приглашен. Сейчас тебе что-нибудь подберем.
Я не ожидал такого поворота, но мне понравилась эта идея. Она долго перебирала модели и остановилась на одном.
— Примеряй вот это, но надо найти другую рубашку с воротником повыше, чтоб скрыть шею. Ты пока иди одеваться, рубашку тебе принесут.
Я уже застегивал последнюю пуговицу, поэтому выглянул из-за ширмы. Керри стояла в голубом легком платье с атласными лентами и смотрела на себя в зеркало с печалью. Затем распустила волосы и расправила их на одну сторону. Я даже мотнул головой, отгоняя эту невинную девичью красоту с её образа, но она не исчезла. Затем быстро забежав за ширму, переоделась и крикнула Ханне поторапливаться.
— Лаен, ты уже оделся?
— Да, — я вышел и предстал во всей красе.
Она как-то машинально подошла, поправила манжеты, воротник и пропущенную мной пуговицу и, увидев, что я на неё смотрю.
— Что? Такой костюм должен идеально сидеть и не вздумай снова расстегивать пуговицы.
— У тебя локон выбился, — я пристально смотрел на еще не исчезнувший образ милой девушки, который выдавал этот локон, но поправив его, она вновь стала строго женственной. Похоже её это немного смутило.
— Осталась обувь и прическа.
— А что с моей прической не так?
— Все не так, — с коварной улыбкой ответила она и тем же вечером меня постригли в примерного мальчика.
И вот? я стою красивый, в черном костюме и белой рубашке с воротником стоечкой, с новой прической, потыюсь понять нравятся ли мне эти черные кожаные туфли и выходит она.
— А где голубое платье? — спросил я быстрее, чем подумал.
Она остановилась, не дойдя до лестницы.
— Платье?!
— То, которое ты примеряла в магазине.
— Подсматривать не хорошо. Не учили такому? — она нахмурилась и стала спускаться вниз, я за ней.
— Меня, значит, ты вырядила, а сама опять, как мышь дипломированная оделась? Я тогда тоже что-то поудобнее надену, — и стал идти обратно.
— Не смей! — крикнула она. — Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо я знаю, но…
— Они будут смотреть на тебя, — быстро призналась она, я остановился. — И меньше на меня.
— Ядовитые курицы? — дошел до меня её замысел.
Она кивнула и спустившись, мы пошли к карете.
Я попытался представить её вновь, здесь в этом платье, с распущенными волосами, танцующую под приятную музыку. Одной рукой я прижимаю её к себе, во второй держу её руку. И почувствовал в руке вдруг нож.
— Как только этот танец закончится, убей её, — приказ моего, якобы настоящего хозяина, прозвучал тихо, но от этого меня всего затрясло.
Я повернулся и увидел лишь его удаляющуюся спину, затем перевел взгляд на Керри. Её взгляд был также направлен на Грегори Виворта, а затем она посмотрела на меня и время будто остановилось. Она все поняла, поэтому взгляд её был такой, как смотрят на смертельно больного — когда знаешь, что исход только один.
Музыка ещё играла, Керри не сводила взгляд с меня, а я с неё. Пышные платья, дорогие костюмы, драгоценные украшение — это все цинично и низко. Хрустальная люстра, зарубежные ламбрекены, деревянная мебель — мелко и меркантильно. Всё это мелькало и мелькало под прекрасную музыку, а в голове стоял лишь гул и замерший стук сердца. Ведь все, что мне нужно сейчас — это чтоб она не смотрела на меня так.
«Ведь я никогда не причиню ей вред. Уже никогда.»
Но она не знает этого и мне страшно представить, что сейчас прокручивается в её умной голове. Она ко мне не подойдет, это точно. Как бы поступил я, если бы думал, что меня сейчас убьют? При этом меня никто не защитит и моего убийцу вряд ли что-то сможет остановить. Она сбежит.