— Мы поедем к ним только вечером, поэтому решила навестить сестру. Прости, не знала, что предупреждать надо заранее, — девушка разозлилась не на шутку и, выйдя из кухни, громко хлопнула дверью.
Я лежал на полу не шевелясь, сознание медленно переваривало услышанное.
«Ослушался прямого приказа».
«Новый ошейник».
«Не хочу, чтобы подобное повторилось».
Так она вчера…
Я открыл глаза и сел. Шанталь и Керри разом вздрогнули и испуганно уставились на меня.
Я поднял руки к шее и понял, что на мне действительно был новый ошейник. Как она могла?! Я идиот, тупица, слепой мальчишка.
— Лаен? — начала было Керри, но стушевавшись под моим гневным взглядом, замолчала.
С тех пор я с ней не разговаривал, да и слуги где-то пропадали, так что нас никто не трогал. Спал я в бывшей комнате, где в тот же вечер волшебным образом снова появилась моя узкая кровать с новым матрасом. Время как-то незаметно ускорило свой ход.
Она стала запирать дверь в свою спальню.
Да я больше в жизни туда не зайду.
Потом я видел, как она пила. Сердце что-то пыталось мне сказать, но я заставил его замолчать. Очередное разочарование в людях окончательно пошатнуло мою веру в них. Есть лишь только я. Друг у друга есть только лишь мы сами. Больше мы нифига, никому, не нужны. ЛИШЬ МЫ САМИ!
За день до собрания к Керри явилась её сестра. Они померились, и Ханна собиралась завтра поддерживать Керри хотя бы по дороге туда и обратно.
— Лаен тоже будет тебя сопровождать?
— Не знаю, — ответила Керри, провожая сестру до кареты.
— Я обязан везде сопровождать мою госпожу, — девушки обернулись, когда я встрял в их разговор.
— Это хорошо… — неуверенно сказала Ханна.
— Это не обязательно, — холодно отозвалась Керри.
— И защищать её даже ценой своей жизни.
— Там действительно может быть опасно, — печально сказала Ханна и странно посмотрела сначала на меня потом на сестру, которая так и не поднимала на меня своих глаз.
— Поэтому я и буду вас сопровождать. Зачем еще нужен раб? Второе плечо еще весьма целое, да и спина всегда готова к удару.
— Лаен! — грозно рыкнула Керри и все же вознаградила меня рассерженным взглядом. Но вдруг, в её глазах появилась некая толи печаль, толи отчаяние. Не знаю, в общем я стряхнул это наваждение и ушел.
Двадцать седьмое июля.
Из кареты вышла невысокая фигура в форменном балахоне с накинутым на голову капюшоном. Это была женщина. Зайдя в здание Парламентского Дворца, она сразу же направилась в зал заседаний, где её наверняка уже ждали. Хоть женщина и опаздывала, но прекрасно знала, что никто не посмеет об этом ей даже намекнуть.
По дороге она сняла балахон и тем самым открыла окружающим свою личность, а потом с радостью наблюдала, как от неё отворачиваются встречающиеся коллеги. Нет, они, конечно, с ней здоровались, но делали это так, как будто кивок головой был случайным. Женщина всей кожей чувствовала их страх и ненависть к себе, от этого её лицо потихоньку начинало выражать брезгливость.
Как же они все её раздражают. Тупое, не имеющее своего мнения стадо. Но это ещё цветочки, а самые ягодки сидят вон там, в этом самом зале.
Женщина поправила строгую тугую гульку волос и остановилась возле широкой двери. Что-то было не так. В этой женщине, что-то явно было по-другому. Возможно, всему виной был тот высокий смуглый мужчина, который шел рядом с ней. На нем был одет такой же строгий костюм, не выражающий никаких эмоций. И такой же взгляд, пропитанный отвращением и брезгливостью ко всем встречным. Но это, ни коем образом не относилось к его спутнице, скорее наоборот — он, какбудто сам не замечая того, пытался идти еще ближе к ней, пытался защитить от всего, что могло ждать их за этой дверью. И если бы кто-то посмотрел внимательнее, то понял бы… он не отойдет от неё ни на шаг.
Два часа, ровно два часа длилось это безумие, на которое я бы в жизни больше не согласился вернуться.
Надо отдать Керри должное, она держалась молодцом и гордо игнорировала всяческие высказывания, летящие со всех сторон.
Мы вышли на улицу и, кажется, я только сейчас вновь начал дышать.
— Мы подождем Ханну, — крикнула Керри кучеру. И посмотрев на меня, сказала: — теперь ты можешь быть свободен. Я знаю, что тощий попытается еще раз приказать тебе меня убить. Жаль, конечно будет его расстраивать.
— Ну да, он та не знает, что теперь у меня другой хозяин, — ехидно улыбнулся я.
— Почему ты так себя ведешь? — устало произнесла она.