Выбрать главу

Леон нанес удар коленом противнику между ног; тот, взвыв от боли, скорчился на земле, а Леон, вскочив на ноги, вонзил шпагу в дергающееся тело. Тяжкий стон, последний, с присвистом, вдох, и после этого только шумное дыхание Леона оглашало воздух. Он сунул в ножны окровавленную шпагу и пнул ногой безжизненное тело.

Почти немедленно за спиной у Леона послышалось яростное ржание. Все еще тяжело дыша, он обернулся.

— Думаю, продолжать не стоит, — произнес он, посторонившись. — Долгая прогулка охладит вашу страсть к разжиганию костров.

Полубесчувственный от страха мужчина спешился и уставился на Леона, словно кролик на лису.

— Ваш приятель больше пришелся мне по вкусу, — презрительным тоном заговорил Леон, в то время как мужчина опасливо пятился от него. — Он по крайней мере имел смелость вступить в бой. — Он обратился к Мариетте: — Вы какую лошадь предпочитаете, гнедую или чалую?

— Гнедую, — ответила та слабым голоском.

Он улыбнулся и подержал для нее стремя.

— Я считаю, что остаток ночи и утро этот малодушный трус потратит на то, чтобы дойти до Эвре. Пожелаем ему удачи. Она ему понадобится, это уж точно. Я слышал, что охотники за ведьмами считаются особым деликатесом у волков.

Стон ужаса вырвался из уст злополучной жертвы его остроумия. Леон рассмеялся, вскочил в седло и взял в руку поводья не только собственной, но и свободной от всадника лошади, дабы увести ее с собой.

— Теперь мы в безопасности? — спросила Мариетта, когда он хлопнул по крупу ее коня, побуждая к движению.

Мариетта оглянулась через плечо. Дорога была пустынной, если не считать понурой фигуры охотника за ведьмами, которая одна только и двигалась на фоне застывших в ночной дреме деревьев с листвой, посеребренной лунным светом.

— Да. — Красиво очерченные губы Леона раздвинулись в улыбке. — А у вас были сомнения на этот счет?

Мариетта взглянула на него и ответила с нескрываемым облегчением:

— Нет. Никаких сомнений у меня не было.

Ветер утих, ночь была ясной и спокойной. Они пустили лошадей легким галопом и двинулись в путь, сопровождаемые мягким шелестом листвы на деревьях. Мало-помалу покров ветвей у них над головами редел, стали заметными неяркие звезды на небе, а впереди открывалась безлесная равнина. Леон похлопал свою лошадь по шее. Плащ его намок и сделался неприятно липким. Леон вгляделся в даль перед собой и увидел в промежутке между холмами приземистые службы чьей-то усадьбы.

— Теплый амбар приютит нас до утра, — сказал он. — Моя лошадь очень устала.

Мариетта оглянулась на него через плечо, на лице у нее было написано сомнение, и Леон добавил:

— Новости достигнут Эвре не раньше полудня, к тому же я не думаю, что они пустятся за нами в погоню. Отдыхайте спокойно. Мы в безопасности.

Его уверенность убедила Мариетту, и она следом за Леоном свернула с дороги в поле. Скоро они добрались до темных, ничем не освещаемых строений фермы. Леон спешился и, взяв в руку поводья обеих лошадей, повел животных за собой. Послышалось глухое рычание сторожевого пса. Леон тихонько присвистнул, заметив прижатые к голове уши и вздыбленную шерсть собаки, потом произнес несколько слов самым ласковым голосом. Пес подозрительно обнюхал незнакомца, после чего замахал хвостом, встопорщил уши и лизнул сапог Леона.

— Святые угодники, — прошептала Мариетта. — Что же это за собака такая?

— Похожая на женщину, — бросил Леон самым беззаботным тоном и одним толчком распахнул дверь в амбар.

В амбаре было темным-темно и сильно пахло коровами и лошадьми. Леон взял Мариетту за руку и подвел сквозь тьму к грубо сколоченной деревянной лестнице. Мариетта без возражений вскарабкалась по ней наверх и с душевным облегчением опустилась на мягкую солому.

Леон снял сапоги, отцепил от пояса ножны со шпагой и улегся рядом с Мариеттой.

Опасность, которую они только что избежали, обострила чувства Леона. Воспоминание о ее теле, таком упругом и гибком под ним, было еще свежим, поэтому он уверенно и смело запустил руку под изорванное платье Мариетты и перекатился на нее, за что был тут же вознагражден пощечиной и чертовски болезненным тычком колена в мошонку.