Был момент, когда она, восторженно приняв объяснение Леона в любви, подумала, что Элиза найдет утешение в привязанности герцога, который просто боготворит ее. Лихорадочные выкрики Элизы лишили Мариетту этой надежды, Леон — вот подлинное счастье Элизы. Она ждала его шесть лет, и Леон испытывал к ней нежность. Если ее, Мариетты, не будет рядом, эта нежность может перейти в любовь. У нее есть время вернуться в Шатонне до приезда Леона и сообщить герцогу о своем решении уехать. В таком случае будет сохранено не только счастье Элизы, но ни одному человеку не придется рисковать жизнью, отправившись в Монпелье с целью убить охотника за ведьмами.
Она осторожно увела свою кобылу подальше от дома, однако не пускала ее в галоп до тех пор, пока не оказалась настолько далеко, что топота конских копыт не услыхал бы ни Леон, ни аббат. Она приняла верное решение, но оно не доставило ей ничего, кроме боли. Никогда больше не увидеть Леона. Не услышать его голос, не почувствовать его прикосновение… это было поистине жестокой правдой. Однако так и должно быть. Иного выхода нет.
Герцог, который уже был в седле и дожидался появления Леона, уставился на Мариетту в изумлении.
— Где Леон? — спросил он с нескрываемым страхом. — Что с Элизой?
— С Элизой все хорошо, хотя она еще слаба, — ответила Мариетта, спешиваясь. — Я хочу обратиться к вам с просьбой, Анри. Пожалуйста, передайте Леону мой прощальный привет.
— Прощальный привет?
Герцог смотрел на нее с недоверием.
— Да. На то имеются мои личные причины, вполне серьезные. Но у меня еще есть дело, которое я должна закончить до отъезда. Но нужно поторопиться, иначе не справлюсь с этим до возвращения Леона. — Она говорила с такой твердостью, что спорить явно не имело смысла.
Герцог молча смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью замка.
Что такое, черт побери, произошло в Лансере? И где, опять-таки черт побери, Леон?
Мариетта поднялась по лестнице и проскользнула к себе в комнату. Лиф платья был уже закончен. Со слезами на ресницах, Мариетта бережно взяла в руки его и еще несколько ярдов блестящего тонкого шелка, специально приобретенного для этого случая. Горничная Элизы вполне способна скроить и сшить из шелка юбку, а потом присоединить ее к лифу. И тогда Элиза получит желанное свадебное платье.
Анри растерянно заморгал, когда Мариетта вышла из дома, неся с собой только кружево и несколько ярдов шелка. Ни еды, ни вина, вообще никаких запасов. Она села на лошадь и обратилась к герцогу с прощальными словами:
— Если Леон откажется вернуться в Версаль, передайте королю, что ему будет гораздо больше пользы от пребывания Леона здесь, в Лангедоке, где то и дело происходят разные беспорядки. Преданный человек, способный по первому приказу подготовить боеспособный полк, стоит гораздо большего в Лангедоке, чем в Версале. Король — человек разумный. Он поймет и оценит правильность такого решения. И еще, Анри… — Голос у нее дрогнул: — Скажите Леону, что я покидаю его не потому, что не люблю, а потому, что люблю его слишком сильно.
После этого она повернулась спиной к герцогу, к замку, ко всему, что стало для нее жизнью и душой, и поскакала на лошади прочь, через подъемный мост и дальше — по аллее из подстриженных деревьев.
Она пересекла дорогу на Лансер, поднялась по склону холма и, натянув поводья лошади, остановилась под кривой смоковницей. После чего вперила взгляд на дорогу, проходившую внизу. Ждать ей пришлось недолго. В облаке пыли Леон во весь опор гнал Сарацина по направлению к Шатонне.
— Прощай, бесценная любовь моя, — прошептала она и, пришпорив кобылу, понеслась в Лансер. Какая-то незнакомая ей лошадь под богато украшенным седлом в полном одиночестве стояла во дворе. Аббата нигде не было видно. Тяжело дыша, Мариетта спешилась.
Держа в руках свой дорогой подарок, она взбежала вверх по лестнице и вошла в комнату Элизы. Та спала, и светлые волосы обрамляли ее лицо золотым ореолом. Очень осторожно Мариетта положила свой дар в ногах постели. Она отдала все, что могла, и Леон это поймет. Каждый раз, как он будет видеть это платье на одной из своих дочерей или внучек, он будет вспоминать о ней и о тех счастливых часах, что они провели вместе.
На цыпочках Мариетта вышла из комнаты и направилась к лестничной площадке.
Небольшая интерлюдия Мориса с Селестой позволила ему узнать все, что он хотел. Колдунья, которую он искал, была гостьей Льва Лангедока, а Морис был достаточно осведомлен о репутации этого господина, чтобы схватить ее прилюдно и объявить ведьмой. Подобный поступок послужил бы причиной его собственной гибели. Он должен завладеть ею подальше от неспокойного юга, подальше от владений этого воителя с горячей кровью, к тому же любимчика короля Людовика.