Он впервые произнес эти слова. Я чувствовала его любовь, но услышать ее в словах... ух ты. У меня перехватило дыхание. Я пришла к выводу, что поговорка очень даже верна. Терпение — величайшая добродетель.
Я поцеловала его вновь. И вновь. И прежде чем решила бы завалить его на диван, легонько оттолкнула.
— Иди давай. Сейчас же. Или я за себя не отвечаю.
Его глаза прямо-таки улыбались, и он тихо хихикнул. Лев подмигнул мне, а затем ушел. Я упала обратно на диван и медленно выдохнула:
— Пощадите.
Мой мужчина был очень даже сексуальным.
Входная дверь вновь открылась, и только я начала радоваться, что Лев решил вернуться и плюнуть на свой распорядок и провести утро со мной в постели, как Нас просунула свою голову и крикнула:
— Панкейки у Саши. Двигай попой, kukla. Я очень голодна.
Я поднялась с дивана со вздохом.
— Да, да, я иду.
Я бы лучше пошла в другое место и сделала кое-что иное, но панкейки все же очень соблазняли меня.
Мы с Нас шли рядом, впитывая утреннее солнышко. Я не смогла остановиться и ляпнула.
— Где Вик?
Нас напялила свои гигантские солнцезащитные очки и пожала плечами.
— Понятия не имею. Мы и так никогда не проводили каждую свободную минуту вместе.
Я нахмурилась.
— Да, проводили.
Она зашипела:
— Нет.
Казалось, в раю проблемки.
Мы медленно шли, и она тихо спросила:
— Если бы Лев не был предан тебе, но ты бы любила его, что бы ты сделала?
— Я бы послала его куда подальше.
Она тихо вздохнула, и я остановилась на месте как вкопанная.
— Что происходит, Нас? Что не так?
Она помолчала какое-то время, затем вскинула руки и пролепетала:
— Не знаю. Вы со Львом собираетесь пожениться. — Я взглянула на нее, словно говоря «да, и что?», и она покачала головой в ответ. — Я хочу этого. И с Виком я этого не получу.
Я нахмурилась.
— Кто сказал? Он любит тебя, Нас. Все видят это. Он любит тебя.
Ее губы задрожали.
— Нет. Не любит. — Она глубоко вздохнула и затем медленно выдохнула. — Он спит со всеми подряд, знаешь ведь. — Мое выражение лица видимо выдало, что я не знала этого, потому что она выпучила глаза и добавила: — Ага. И затем приходит ко мне в два или три часа ночи и ложится в мою постель. Потому что я позволяю ему. — Она невесело рассмеялась. — Он не любит меня, Мина. Он любит то, что я его «девочка по вызову». Я у него под каблуком. И это все. — Ее глаза наполнились слезами, и она прошептала разбито: — Я не могу больше терпеть это. От этого слишком больно.
— Так, значит, он не хочет брать на себя ответственность, — начала я, но она покачала головой.
— Не ищи ему оправдания, Мина. Прошу тебя, — молила меня она. — Я хочу, чтобы ты была на моей стороне. Мне нужен понимающий друг. Хорошо?
Ее голос был таким расстроенным и понурым. Я предложила ей как раз то, что ей так требовалось.
— Хорошо, Нас, — ответила я. — Я понимаю.
Ее выражение лица было удрученным, она кивнула.
— Спасибо, коротышка.
Я улыбнулась.
— В любое время. — Затем я взяла ее под локоть и потянула за собой. — Пошли. Слишком рано для всякой такой фигни. Мне нужны панкейки.
Мы прибыли к Саше через минуту и приговорили эти умопомрачительные панкейки.
***
Ночь открытия наступила раньше, чем мы ожидали, и я осмотрела помещение, вглядываясь в новый вид, и пыталась приспособиться к новому окружению. Все изменилось. Я была в восторге.
Берди помогла девочкам подготовиться, дала последние наставления и подсобила с костюмами, волосами и макияжем. Я была немного удивлена, когда Саша проинструктировал Нас, Анику и меня переодеться, когда мы пришли. Очевидно, было решено барменшам одеться как танцовщицам, но немного не так откровенно. Когда я сказала Саше, что не дружу с каблуками, он ответил мне, что Берди позаботилась об этом. Я была приятно удивлена туфелькам на невысоком каблучке, которые приобрела для меня моя подруга.
Мы переоделись в нашу новую униформу, которая состояла из чулок в сеточку, подвязок, черно-красного корсета и микро-юбочки. Одна из девочек дала мне пару длинных сатиновых перчаток, и они подошли идеально. Я думала, что буду чувствовать себя не в своей тарелке. Но это оказалось не так. Я ощущала себя сексуальной. И умирала как хотела увидеть реакцию Льва.
Как только переоделись, мы с Аникой и Нас прошли к зоне сцены под свисты. Я прикрыла лицо руками, чувствуя, как краснела, но все же от души хохотала. Прежде чем пришла в себя, я ощутила, как теплое твердое тело врезалось в меня. Я обернула руки вокруг него и моргнула пару раз.
— Лев? Что случилось, дорогой?
Он прорычал, глядя на мою приподнятую с помощью бюстгальтера грудь.
— Что за чертовщину ты на себя напялила?
Я улыбнулась.
— Разве не заметно? — Я махнула на Анику и Нас. — Это новая форма для барменш.
Он покачал головой и проворчал что-то похожее на «нет», затем из его горла вырвался рык, который так и говорил «да черта с два это так».
Я положила ладонь на его живот, облаченный в рубашку, и попыталась урезонить своего мужчину.
— Это часть изменений. Мы хотим быть как бы частью шоу, чтобы все казалось естественным. Понимаешь?
Его челюсти напряглись, он прорычал:
— Мне не нравится это, — он выдохнул раздраженно. — Все могут видеть твои прелести.
Я ухмыльнулась ему.
— И только ты сможешь раздеть меня позже. — Я встала на носочки и куснула его за подбородок. — Разве это не соблазнительно?
Я услышала, как девочки прошли дальше, и была этому рада. Лев опустил руки и сжал мою попу поверх костюма, затем всосал мочку моего уха в рот и тихо прошептал:
— Ты такая дерзкая. А дерзких девочек наказывают.
Я закатила глаза от ощущений его рта на моей мочке, но когда осознала, что он только что сказал, отстранилась, выпучив глаза.
— Как наказывают?
О боже, мой голос был хриплым. Как будто я выкуривала в день по пачке сигарет.
Его губы дернулись.
— Что же мне с тобой делать, мышка?
— У меня есть парочка идей, — пробормотала я, прикрыв глаза и прижав свои губы к его, обожая то чувство, когда его язык проник в мой рот и стал поглаживать мой.
И затем он исчез. Нас, закатив глаза, потянула меня к себе со словами.
— Бррр. Прекратите. У нас еще куча дел. Можете трахать друг друга глазками через комнату, capisce?
Я заняла свое место за барной стойкой. Диджей, которого нанял Саша, включил легкую RnB, пока клуб еще не открылся. Саша прошел к бару, ухмыляясь сам себе, и подошел прямо ко мне. Он выглядел взбудораженным, когда заявил:
— Очередь уже на три дома в длину, — он хихикнул, покачав головой. — Три гребаных дома. — Он показала на меня пальцем, улыбнулся, наклонив голову набок, и затем свалил.
Я понятия не имела, что это значило.
Саша был странным.
Полчаса спустя мы заняли свои места, двери распахнулись, и клуб начали заполнять люди. Как только все места были заняты, дверь вновь закрылись. Нас, Аника и я бегали со всех ног, подавая напитки по бесплатным флаерам. Мы больше не обслуживали людей у столиков или кабинок. Если хочешь напиток, ты должен сам подойти к нам.
Свет приглушили. Диджей заглушил музыку и заговорил:
— Добрый вечер, дамы и господа, приветствуем вас на шикарном открытии бурлеск-шоу «Сердцеедок».
Толпа зааплодировала, и я была удивлена количеству женщин. Диджей подождал, когда аплодисменты затихнут, чтобы продолжить:
— Надеемся, вы насладитесь нашим шоу. Наши девочки умирают, как хотят встретиться с вами.
Сафиты ярче засияли в центр сцены, и мы ждали, затаив дыхание.
Голос диджея стал хриплым, когда он представил:
— Дамы и господа, встречайте... — Он сделал паузу для пущего эффекта. Когда кулисы начали раздвигаться, добавил: — ... Бриллиантовая Дюжина!
Двенадцать девочек на сцене смотрелись как куколки на своих деревянных стульях. Все одеты в одинаковые костюмы, но разных цветов, в такие же костюмы как у барменш. Из колонок полилась песня The Hills, The Weeknd. Песня была медленной, сексуальной, позволяла девочкам показать их движения. Песня рассказывала о женщине, у которой была развратная интрижка с зависимым. Девочки двигались синхронно, двигаясь со стульями, вращаясь на них, а из зала стал доноситься свист.