Ветеран привязал к рогам быков веревки и пошел впереди, то и дело оглядываясь на свой узел.
Базар шумел вовсю, хотя севшее солнце уже залило пурпуром западную сторону горизонта. Многолюдье здесь было такое же, как и на базарах больших городов. Путник с трудом прокладывал себе путь между тесно сдвинутыми арбами, лежащими быками и сваленными как попало грудами мешков и узлов. Из-за пологов на арбах выглядывали женские и детские лица. Люди лежали под арбами и рядом с ними — у костров, на которых в черных таганах варилась еда. Они толпились в базарных рядах, гомоня, торгуясь, чихая от пыли, споря и смеясь. Зазывали покупателей мусульманские и индусские купцы; перед их палатками сидели здоровенные работники, зорко охраняя хозяйское добро.
— Дада![13] — обратился путник к старому халваи — торговцу сладостями. — Где тут найти палатку купца Шетти?
Старик ответил не сразу. Он держал над кипящей водой половинку скорлупы кокосового ореха, из которой через узкое отверстие вытекало струйкой жидкое маслянистое тесто. Попав в кипяток, тесто ложилось на дно котла тонкими переплетающимися змейками — джелабис. Когда они всплывали, халваи брал золотисто-желтые, аппетитно пахнущие джелабис шумовкой и кидал их на деревянный поднос.
— Чего тебе? — поднял он, наконец, раскрасневшееся от пара морщинистое лицо.
— Мне нужен купец Шетти из Шрирангапаттинама[14].
— Ищи его вон там, на другом конце лагеря, — махнул рукой халваи в сторону шатра, над которым развевалось знамя Майсура, и снова принялся священнодействовать над своим котлом.
Путник направился было в обход главного шатра, как вдруг дорогу ему преградил высокий молодой совар-мусульманин с орлиным носом. Его сопровождали несколько товарищей, тоже мусульман. Они только что расплатились с толстым сумрачным купцом, который торговал шербетом и европейскими винами в больших темных бутылках. Молодой совар был слегка навеселе. На его лице играла улыбка.
— Откуда пожаловал? — спросил он.
— Издалека, — ответил путник, стараясь боком обойти совара и его приятелей.
— Зачем тебе палка? Отдай мне. Я буду бить ею ангрезов[15].
Молодой совар потянул палку к себе, но в тот же миг, словно щенок, был отброшен в сторону. Путник схватился за рукоять сабли.
— Отстань, хан! — проскрежетал он. Глаза его мрачно сверкнули из-под густых бровей. — Не на слабого напал...
Совар опешил. С него мигом соскочил весь хмель, и он тоже схватился за саблю. Отовсюду начали сбегаться любопытные, чтобы не пропустить интересной схватки. Однако вмешался старший из соваров — благообразный пожилой мусульманин с рукой на перевязи.
— Стой, Садык! Разве ты забыл о том, что в армии Майсура запрещены раздоры между мусульманами и хинду? — Он обернулся к путнику. — Прости, брат, и ступай своей дорогой. Садыку вино ударило в голову...
Путник и его быки быстро затерялись в базарной толчее, а Садык, теребя короткую смоляную бородку, все старался что-то припомнить.
— Клянусь Кораном, я где-то уже видел этого человека! Только одет он был совсем по-другому. Может, он попадался мне в Шрирангапаттинаме? Надо бы его задержать на всякий случай...
Товарищи подняли Садыка насмех.
— Откуда тебе его знать‚ — заметил пожилой мусульманин. — А потом не годится лезть в драку с каждым встречным и поперечным. Видел, какие у него плечи? Он бы вмиг разрубил тебя надвое — как гроздь бананов...
Садык пошел вместе со всеми дальше, то и дело посматривая туда, где исчез случайный встречный.
А путник, которому удалось так счастливо отделаться от соваров, гнал своих быков мимо главного шатра. Этот громадный зеленый шатер со множеством крытых переходов и примыкающих к нему пестрых навесов был сердцем лагеря. Его стерегли рослые сипаи, вооруженные длинными пиками, и французские солдаты в красно-голубой форме. Ко входу в шатер один за другим прибывали курьеры и ординарцы. Навстречу им выходили степенные бородатые мунши[16].
Не спуская глаз с шатра, ветеран обошел его стороной и после недолгих расспросов остановился у просторной серой палатки, стоявшей на краю лагеря в окружении целого табора арб. Навстречу ему поднялся с земли слуга.
— Кого тебе?
— Позови хозяина.
Работник нырнул в палатку, и оттуда тотчас же вышел полный лысый купец. Он пристально посмотрел на пришельца, который низко ему поклонился, коснувшись пальцами земли.