— Здравствуйте, Шетти-сааб!
— Здравствуй. Отведи быков за палатку. Работники зададут им корм.
Путник снял со спины быка узел и прошел в палатку. Хозяин пододвинул гостю горку вареного риса, блюдца с расамом[17], простоквашей. Пока пришелец утолял голод, оба не проронили ни слова. Повинуясь знаку хозяина, работники вышли наружу и заняли места по углам палатки.
— Кругом джасусы[18] Хайдара Али, — пробормотал купец. — Давно из Мадраса?
— Недели полторы...
— Видел Тирумаларао?
— Видел. Я делал все так, как было велено. По дороге пришлось дважды менять обличье. Отпустил космы, чтобы кто-нибудь не вспомнил ненароком джетти[19], который боролся по праздникам на аренах Шрирангапаттинама. Шел то следом за банджарами, то с паломниками. Прибил джасуса, который начал приставать в дороге. Раза два попадал в крупные переделки. Но добрался до лагеря, и вот она, моя бамбуковая палка...
— Ты молодец, Мурти! — похвалил хозяин.
— Что нового в лагере, Шетти-сааб?
— Нового? — подумав, купец наклонил голову почти к самому уху Мурти. — Хайдар Али при смерти — мне это доподлинно известно...
Мурти вскочил на ноги, словно его ужалила оса.
— Мне нужно в Шрирангапаттинам! Как обрадуется махарани![20] Ведь сколько лет мечтала она услышать эту новость...
Купец остановил его.
— Сядь! Махарани уже уведомлена. Пойдешь завтра. Мне еще нужно приготовить письмо.
— Жаль, что не я первый принесу махарани эту новость! Пойду тогда послушаю; о чем толкуют люди на базаре. Уже темно, и меня никто не узнает. Палка пусть останется у вас.
Купецкивнул головой.
— Буду беречь ее пуще глаза. Ступай. Но накинь все-таки вот это одеяло. В лагере каждый десятый — житель Шрирангапаттинама...
Мурти ничего не ответил. Он принял из рук купца темное одеяло и, выскользнув из палатки, направился туда, где шумел и светился огнями базар.
Мурти подслушивает разговоры
Между тем совары, с которыми столкнулся Мурти, неторопливо шли по улицам палаточного лагеря, пока не оказались на неширокой площади, заставленной грубо сколоченными столами.
— Давайте поужинаем, — предложил Садык. — Я знаю тут одного дукандара[21]. Еда у него хорошая, и он не подмешивает к гхи[22] всякой дряни.
В этот поздний час у столов толпилось много народу. Горели фитили в плошках с жиром, и их слабое колеблющееся пламя неярко освещало то темные лица сипаев — каннадига[23] и телинга[24] под большими тюрбанами, то более светлые резкие профили соваров-мусульман. Разговор шел на местных наречиях и на дакхни[25].
Толстяк, хозяин стола, гнал прочь изможденного оборванца.
— Уходи, уходи! — размахивал он черпаком перед самым носом оборванца. — В долг больше ничего не дам. Ни щепотки риса.
— Давно не воевал, — оправдывался оборванец. — Да и не везло мне последнее время...
— Иди с богом! Уплатишь долг, так милости просим. А сейчас нет тебе ничего!
Служилые люди кто с усмешкой, кто с сочувствием смотрели на оборванца, который, глотая слюну, нехотя пятился в темноту.
— Вот она бедняцкая доля! — бормотал он. — Вечно в долгах. И нет никому дела до того, что пал конь, а тебя самого проткнули пикой...
Садык и его товарищи положили на стол по медной монете, и хозяин, расстелив перед каждым сшитые пальмовые листья, стал накладывать черпаком вареный рис и густо наперченное варево из гороха. Совары принялись за еду, прислушиваясь к общему разговору.
— Мы вчера пришли из-под Мадраса. Наш командир хотел видеть Хайдара Али, а к нему не пускают. Говорят — дел у него много, диктует приказы своим мунши, толкует с иностранными вакилями[26]...
— Это верно. Последнее время его не видать. А как дела под Мадрасом?
— Хороши дела! Ангрезы из крепости нос высунуть боятся. В городе есть нечего, падает скот. Говорят, вот-вот разразится моровая язва. Наваб Мухаммад Али совсем перестал платить своим людям, и они с семьями бегут в Майсур. Знают, что у Хайдара Али не придется голодать.
Вокруг стола заговорили наперебой:
— Что верно, то верно!
— Иначе не собрались бы под его знамена со всего Декана лучшие конники...
— Мне тоже довелось служить навабу Мухаммаду Али, — сказал один из соваров. — Так сбежал от него. Голодом заморил, окаянный! Отдал весь Карнатик на разграбление ангрезам. Пошли ему Аллах скорую смерть!..