— Черт, расслабься, маленькая воровка.
Мягкая льняная ткань нежно касается кожи. Одеяло — это роскошь, которой я давно была лишена. В нем словно вшита насмешка надежды.
Мне страшно наслаждаться такими простыми вещами. Я боюсь снова остаться без всего этого.
— Что, если я храплю? — тихо спрашиваю, нарушая тишину и свои беспокойные мысли.
— Тогда я буду смеяться над тобой утром, — ворчит он, его голос становится тяжелым.
Я забыла, что не так уж много часов назад он выбивал дерьмо из кого-то в клетке. Убил. Мое сердце колотится о грудную клетку. Убил, а потом поцеловал меня.
— Принцесса, расслабься. Ты в безопасности. Дай своему телу то, в чем оно нуждается. Отдыхай, — настаивает он.
Моя нижняя губа вот-вот задрожит, но я крепко прикусываю ее и яростно моргаю, чтобы сдержать слезы.
— Я никогда раньше не видела, как кто-то убивает, — признаюсь я, вцепившись в плотную ткань, пока его большие, как у медведя, руки скользят по моим бедрам и талии. Я сталкивалась с горем и видела, как умирают бездомные. Но стать свидетелем того, как человек убивает с такой легкостью... это должно пугать меня, но я лежу здесь, не испытывая страха перед его силой. Его руки забрали жизнь другого человека, как будто он ломал зубочистку между пальцами, но теперь они властно скользят по моим конечностям.
— Он знал, чем рискует. Они все знают, когда заходят в мою клетку.
— А придя в твою постель, чем рискую я? — сердце колотится, и рука на моей коже замирает.
Его член становится толще и горячо прижимается к моей заднице. Дело не в его размерах, а в нем самом. В опасности, которую он может представлять для моего сердца. Я живу в тщательно выстроенной клетке. Он тоже живет в такой же, но в то время, как он процветает за счет насилия внутри, моя была построена так, чтобы не впускать его.
Я хочу ускользнуть и вырваться из его объятий и дома. Вернуться на пронизывающе холодные улицы Бостона. По крайней мере, там, снаружи, я знаю свое место.
— Никакого риска, только обещание хорошо провести время, — он крепче сжимает меня, гарантируя, что я останусь на месте. — Я хочу быть эгоистом с этим крошечным телом, — грубый, глубокий голос успокаивает меня. — Спи, Айви. Здесь ты в безопасности.
Тяжелое дыхание Льва и широкая грудь, наконец, убаюкивают меня.
Я просыпаюсь, задыхаясь. Удовольствие прокатывается по позвоночнику, и мое тело покрыто потом.
— Ты не храпишь, маленькая воровка, но спишь как убитая, — он стонет, его язык порхает между моих бедер.
Большие ладони обхватывают нижнюю часть моих ног и поднимают их, чтобы обхватить широкие плечи. Его язык скользит по моей киске отработанными движениями. Рука двигается вверх по моей груди и хватает за шею, слегка сжимая. Я наклоняюсь к его рту, воздух в моих легких застывает между грудью и горлом. Вцепившись руками в простыни, задыхаюсь и хнычу, а затем впиваюсь пальцами в его предплечье, когда он прижимает меня к кровати, его рот безжалостен между моих бедер. Прилив крови к голове, интенсивное обожание моей киски — это слишком. Волна за волной непоколебимое удовольствие вырывается на свободу. Его рука движется, и я делаю отчаянный вдох, вскрикивая, когда сильно кончаю. Лев оказывается надо мной в считанные секунды, поднимая мои руки над головой и наклоняясь, чтобы прикусить сосок. Он прижимается своими бедрами к моим. Каждый дюйм его тела скользит взад-вперед, длинный, твердый и слишком толстый.
— Ты не готова, мне нужно растянуть тебя, — хрипит он, протягивая руку между нами, он просовывает палец внутрь. — Черт возьми, Айви.
— Лев, пожалуйста.
Его палец двигается, сгибаясь, чтобы погладить и подразнить, вызывая новый оргазм.
— Поехали со мной в Нью-Йорк, — когда он обводит мой клитор, я умоляю и покачиваю бедрами. — Позволь мне владеть этим телом.
— Пожалуйста.
— Скажи — да, Айви, — его большой палец кружит, поглаживая глубже, и я смотрю широко раскрытыми глазами, когда он наблюдает за мной с мерцающим жаром. Он вводит внутрь еще один палец, и я цепляюсь за мускулистые руки. — Маленькая воровка, ты крадешь гораздо больше, чем мой рассудок, — рычит он, затем наклоняется ниже, чтобы с силой поцеловать меня.
— Лев!
— Ты хочешь кончить?
— ДА!
— Поехали со мной в Нью-Йорк.
— Я не знаю, — шепчу я.
Его пальцы проникают глубоко, загибаясь вверх, и он целует меня.
— Скажи — да, черт возьми, — его глаза расширяются от жадности, умоляя меня согласиться.
— Да, — киваю я, и он кусает мою нижнюю губу, ускоряя движения, его большой палец скользит в такт.
Я вскрикиваю, желая, чтобы надежда не последовала за мной в Нью-Йорк вместе с ним.
Лев оставил меня в нью-йоркском пентхаусе, пока встречается со своим братом, перемещаясь между стеклянными высотками. Я оглядываю квартиру, не зная, чем себя занять, и вздыхаю от скуки.
— Ты можешь посмотреть телевизор, если хочешь? — предлагает Тарун. Он ближе мне по возрасту и росту. Приятно не чувствовать себя в тени очередного гиганта, но я его не знаю, поэтому мне неловко.
— О, нет, спасибо, — я пожимаю плечами.
— Здесь есть несколько журналов, хочешь? — он поднимает один, и я качаю головой.
Когда Лев и Василий уходили несколько часов назад, я заметила оружие, спрятанное под их пиджаками, точно такое же, как у Таруна. Все они носят оружие, и это заставляет меня задуматься, кто эти люди на самом деле и во что я ввязалась?
Поездка сюда и соглашение на все это казались хорошей идеей в то время, но теперь, когда я здесь и Лев ушел, то начинаю чувствовать нарастающую тревогу. На взводе я заставляю себя нервно улыбнуться Таруну, человеку, который вчера принес мне сумки с одеждой в квартиру Льва, а затем сопроводил нас в эту поездку.