— Это принадлежит моему брату.
Ее плечи резко опустились. Она тихо, но с раскаянием пробормотала:
— Мне очень жаль.
Сделав к девушке шаг, я взял кошелек из ее руки и вытянул другую к ней. Она неохотно положила в нее стодолларовую купюру и сделала шаг подальше от меня. Я открыл Сашин кошелек и замер.
Я посмотрел на девочку. Она опустила подбородок, чтобы избежать зрительного контакта.
— Здесь много денег. — Она кивнула. Я спросил: — Почему ты не взяла их все?
Когда она подняла на меня взгляд, то сморгнула слезы и прошептала дрожащим голосом:
— Я просто хотела что-нибудь покушать.
Эмоциональная волна прокатилась по мне. Сначала гнев, потом печаль, а затем что-то, что я едва ли смог бы описать. Возможно, желание защитить ее.
— Ты голодна.
Заявление, не вопрос.
Она еще раз кивнула и всё.
Девчонка оказалась под моей ответственностью.
***
Мина
Осторожно мужчина приподнял мое лицо пальцами за подбородок так, чтобы я не могла избежать зрительного контакта.
Он абсолютно спокойно заговорил:
— У тебя есть выбор. — Я уставилась на него в смятении. Я даже и не предполагала, что мне дадут какой-то выбор. — Я могу позвонить в полицию и отдать тебя под арест. — Я почти сморщила нос, но в последний момент остановила себя. Мне не нравился этот вариант. — Или ты можешь работать в клубе, подкопить денег, обустроиться, — затем он добавил: — Никогда не голодать.
Этот парень что, ненормальный? Как будто мне надо было думать, чтобы выбрать нужный вариант.
Затем он добавил третий вариант, приподняв стодолларовую купюру, которую я вернула ему.
— Или я могу дать тебе вот это. Ты можешь уйти и раствориться в ночи. — Его взгляд изучал меня, он предположил: — Сто баксов хватит тебе больше, чем на один прием пищи.
Моя голова закружилась. Я была уверена, что это уловка.
Сто долларов было достаточно, чтобы я продержалась какое-то время, но работа, место, где я смогу пожить и еда... как я могла упустить такой шанс?
О боже, еда была очень важна для меня.
Я с трудом сглотнула.
— Вариант Б кажется подходящим.
Казалось, он был доволен ответом.
— Я тоже так думаю, — он вытянул руку. — Пошли.
Опустив рукава вниз по рукам, я отстранилась от него.
— Подожди. А что за работа? Я буду... — мои мысли поплыли куда-то не туда, и я покраснела. — Танцевать? Как те девушки?
Мужчина приподнял бровь.
— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты танцевала стриптиз?
Я покраснела еще сильнее и почувствовала, как шея начала гореть.
Конечно же, он не хотел, чтобы ты танцевала стриптиз. Ты далеко не Дженнифер Лопез.
— Я не хочу, чтобы ты танцевала стриптиз. Я хочу, чтобы ты осталась в одежде. — Он, казалось, почувствовал отвращение оттого, что я сделала такое предположение. — Полностью одетой, — с раздражением добавил он, и мои внутренности скрутило. — Ты будешь работать в баре с остальными.
— Я не умею.
Его пристальный взгляд смущал меня.
— Научишься.
Это казалось приемлемым. По факту, это было просто супер. Он вытянул руку еще раз и, оставив ладони закрытыми моими рукавами, я вложила свою руку в его. Когда его теплая ладонь окутала мою, я осознала, какой огромной она была. И быстро рассмотрела его всего. Мужчина был высоким, где-то сто восемьдесят пять сантиметров или чуть повыше, с широкими плечами, узкими бедрами, длинными ногами и серьезным выражением лица. На нем был идеально сшитый черный костюм. Так и должно было быть. Этот парень определенно не купил бы что-то неподходящее. Я подняла взгляд к его лицу, и его светло-карие глаза уставились на меня.
Меня пробрала дрожь. Его лицо было резким. Высокие скулы, сильный подбородок, нос с небольшой горбинкой и пухлые губы. Кожа была слегка загорелой и идеальной, у него не было даже морщинок от смеха вокруг губ. Такое чувство, будто он вовсе не смеялся.
И до меня дошло. Зачем мужчина, который носит такой костюм и говорит так благородно, помогает бездомной девушке, которую поймал на краже?
Я вытащила свою руку из его.
— Если это уловка... — мои волосы упали на половину лица, но я увидела, как он наклонил голову набок и нахмурился. Я открыто сказала ему: — Если ты хочешь позвонить в полицию, вперед. Я обещаю, что останусь здесь и сознаюсь, что украла кошелек. — Я опустила лицо и добавила: — Они, может, даже покормят меня, — затем вновь взглянула на него. — Но обнадеживать человека и шутить такими вещами с тем, у кого нет ничего... просто жестоко.
Он долго смотрел на меня, прежде чем вновь взял меня за руку — без разрешения, хотелось бы добавить, — и заявил.