"Я к вам писал два раза, нету ответа - сообщал он начальнику штаба 1-й армии генералу Ермолову - прошу доложить министру, куда он делает направление армии? Я писал к нему, нету ответа. Я не понимаю, что значит, зачем вы бежите так, и куда вы спешите ?... Что с вами делается, за что вы мною пренебрегаете? Право, шутить не время. Ежели я пишу, надо отвечать".
В другом письме к Ермолову, характеризуя хаос, царивший в руководстве войсками, Багратион заявлял: "Ей-богу, с ума надо сойти от бестолковщины".
П. И. Багратион резко критиковал Барклая де Толли за его бездеятельность. Натянутые отношения между обоими командующими армиями достигли высшей точки.
"Я никак вместе с министром не могу - заявлял Багратион, - Ради бога пошлите меня куда угодно, хотя полком командовать в Молдавию, или на Кавказ, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена так, что русскому жить невозможно и толку никакого нет".
Все это оказывало крайне отрицательное влияние на боевые действия войск. Для спасения положения необходимо было объединить командование армиями в руках одного полководца, способного мобилизовать экономические и моральные силы страны и разгромить врага.
Багратион хорошо понимал важность проведения такого мероприятия и в своих донесениях царю настаивал на введении единоначалия. В этом отношении он отражал настроение всей русской армии, которая требовал назначения единого главнокомандующего, пользующегося доверием армии.
"Порядок и связь, приличные благоустроенному войску - писал Багратион Александру, - требуют всегда единоначалие, а и более в настоящем времени, когда дело идет о спасении отечества, я ни в какую меру не отклонюсь от точного повиновения тому, кому благоугодно подчинить меня".
Под давлением общественного мнения Александр I вынужден был назначить великого русского полководца М. И. Кутузова главнокомандующим всеми действующими армиями и вновь формировавшимися войсками. Назначение Кутузова встретило горячее одобрение армии и народа. Все знали его как замечательного полководца, деятельность которого была ознаменована блестящими победами руководимых им войск. В Кутузова верили, ему доверяли. "Приехал Кутузов бить французов" - говорили тогда.
18 (30) августа Кутузов принял командование армией и с этого дня энергично принялся за разработку стратегического плана войны. Учитывая стремление Наполеона добиться исхода войны генеральным сражением, он решил противопоставить ему свой более соответствующий условиям применения массовых армий способ решения исхода войны системой последовательных сражений.
Большое значение в деле успешного ведения войны Кутузов придавал резервам. Поэтому сразу после своего назначения он заинтересовался вопросом о наличных резервах. Узнав, что резервов фактически нет, Кутузов принял решение на отвод армии, чтобы в оборонительных боях измотать силы противника, усилить армию резервами, изменить соотношение сил в свою пользу, а затем перейти в контрнаступление и разгромить армию Наполеона.
В то время, когда в соответствии с планом Кутузова русская армия продолжала отступление на восток, на территории, захваченной французскими войсками, стихийно возникло и разгоралось все более пламя партизанской борьбы. Багратион с самого начала войны правильно понял е° особенности, ее народный характер. Он указывал:
"Война теперь не обыкновенная, а национальная".
Поэтому Багратион с большим одобрением отнесся к стихийно возникшей партизанской борьбе крестьян. В письме к Ростопчину от 14 (26) августа из д. Лушки (36 км от Вязьмы) он писал: "Смоленская губерния весьма хорошо показывает патриотизм; мужики здешние бьют французов, как свиней, где только попадаются в малых командах".
Уяснение характера войны привело Багратиона к мысли о том, что единственным средством задержать продвижение наполеоновских полчищ в глубь России и нанести им поражение является вооружение народа и его совместные действия с русской регулярной армией. "Мне кажется иного способу уже нет - писал он губернатору Москвы Ростопчину, - как не доходя два марша до Москвы всем народом собраться и что войска успеет, с холодным оружием, пиками, саблями и что попало соединиться с нами и навалиться на них...".
Взгляды Багратиона на роль партизанской борьбы в войне против наполеоновских захватчиков разделял его бывший адъютант командир Ахтырского гусарского полка подполковник Д. В. Давыдов. Он обратился к Багратиону с письмом, в котором просил разрешения выделить из состава русской армии небольшой отряд для действий в тылу французских войск.
21 августа (2 сентября) Багратион пригласил к себе Давыдова. Это было у Колоцкого монастыря в 12 км западнее Бородино, где тогда располагался штаб 2-й Западной армии. Багратион выслушал соображения Давыдова относительно возможного характера действий партизанского отряда и одобрил его намерения.
Вместе с этим Багратион согласился с тем, что определенного Кутузовым количества людей недостаточно. При этом он добавил: "Я не понимаю опасений светлейшего. Стоит ли торговаться из-за нескольких сотен человек, когда дело идет о том, что в случае удачи, он может лишить неприятеля подвозов, столь ему необходимых. В случае неудачи, он лишится только горсти людей. Как же быть, война ведь не для того, чтобы целоваться".
Давыдов заверил, что он ручается за целостность отряда. "Для этого - сказал он, - нужны только отважность в залетах, решительность в крутых случаях и неусыпность на привалах и ночлегах; за это я берусь... только, повторяю, людей мало, дайте мне 1000 казаков, и вы увидите, что будет".
"Я бы тебе дал с первого разу 3000 - ответил Багратион, - ибо не люблю ощупью дела делать, но об этом нечего и говорить; князь сам назначил силу партии; надо повиноваться".
После этого Багратион сел за стол и собственноручно написал следующую инструкцию Давыдову:
"Ахтырского гусарского полка господину подполковнику Давыдову. По получении сего извольте взять сто пятьдесят казаков от генерал-майора Карпова и пятьдесят гусар Ахтырского гусарского полка. Предписываю вам взять все меры, дабы беспокоить неприятеля и стараться забирать их фуражиров не с фланга его, а в середине и в тылу, расстраивать обозы и парки, ломать переправы и отнимать все способы. Словом сказать, я уверен, что сделав вам такую важную доверенность, вы потщитесь доказать вашу расторопность и усердие и тем оправдаете мой выбор. Рапорты же ваши присылать ко мне тогда, когда будете удобный иметь случай; о движениях ваших никому не должно ведать и старайтесь иметь их в самой непроницаемой тайности. Что же касается до продовольствия команды вашей, вы должны сами иметь о том попечение".
Затем Багратион написал письма генералам Васильчикову и Карпову о выделении лучших казаков и гусар. Узнав от Давыдова, что карты Смоленской губернии он не имеет, Багратион дал ему свою собственную карту. На прощание Багратион сказал Давыдову, что он надеется на успех задуманного дела.
Надежды Багратиона оправдались. Партизанское движение вскоре получило широкий размах. Кроме отряда Давыдова, были сформированы партизанские отряды под руководством генерала Дорохова, капитана Фишера, гвардии капитана Сеславина, полковника Кудашева и другие. Эти отряды успешно боролись с врагом, сочетая свои действия с крестьянскими партизанскими отрядами.
Приведенные факты свидетельствуют о том, что из руководителей русской армии того времени Багратион был в числе первых, кто обратил большое внимание на необходимость развернуть партизанское движение, используя для этого крестьян и регулярные воинские части. Что касается Кутузова, то первое время, как подтверждает Багратион, он сомневался в успехе действий войсковых партизанских отрядов. Трудно сказать, действительно ли он сначала мало верил в возможность ведения партизанской борьбы. Скорее всего Кутузов не хотел выделять крупных сил в партизанский отряд, потому что эти силы ему были необходимы для предстоящего сражения с наполеоновской армией под Бородино.