– Нет, сударь, но мы всегда можем вас встретить на условленном заранее месте, если вы дадите нам знать вовремя.
– Как же я могу дать вам знать, – сказал с досадой пассажир, – когда я не знаю, где вас можно найти?
Джузеппе замолчал, как будто обдумывая что-то.
– Если бы ваша милость написали цифрами час, в который мы вам нужны, на подножии колонны дворца на углу Пьяцетты, то мы почаще ходили бы туда днем и посматривали, нет ли там какой-либо надписи.
– Вы, значит, умеете читать и писать? – спросил пассажир.
– Нет, сударь, мы только цифры разбираем. Цифры нам необходимо знать, а то как же мы будем узнавать часы? Мы разбираем цифры на солнечных часах, а уметь читать и писать вовсе и не требуется таким беднякам, как мы.
Пассажир, по-видимому, удовлетворился этим ответом. Во всяком случае, они знали цифры на солнечных часах, и этого было достаточно, чтобы он мог условливаться с гондольерами.
– Хорошо, – сказал он, – когда я вас отпущу, то я, вероятно, назначу час, в который вы мне будете опять нужны, в случае же какой-нибудь перемены я напишу вам на условленной колонне тот час, в который вы должны будете поджидать меня на условленном месте. – Больше они не проронили ни одного слова до тех пор, пока гондола не причалила к тому месту, где они остановились в прошлый раз.
– Я опять пробуду здесь столько же времени, как в последний раз, – сказал незнакомец, вылезая из гондолы.
Франциск не мог устоять против искушения последовать за ним и осторожно стал прокрадываться в некотором расстоянии от него. Предположения Франциска оправдались: незнакомец направился не к селению, но прошел недалеко от берега по краю острова. Вдруг Франциск услыхал удары весел, и вскоре в песок врезалась гондола как раз между ним и незнакомцем. Франциск лег на землю, чтобы его не могли увидеть. Из гондолы вышли двое мужчин и пошли по тому же направлению, куда направился незнакомец. Франциск осторожно сделал маленький обход в сторону из опасения, чтобы его не заметили поджидавшие своих пассажиров гондольеры, а затем поспешил за тремя едва видными в темноте мужчинами. После того как они прошли около четверти часа по окраине острова, они свернули в сторону от берега и остановились перед мрачным строением. Франциск слышал, как они постучали в дверь хижины, потом до слуха его долетел какой-то шепот, как будто кто-то обменивался вопросами и ответами. Затем все вошли в хижину, и дверь захлопнулась за ними.
Когда Франциск, выждав несколько минут, добрался до этого места, то очутился перед развалившейся хижиной, стоявшей между двух песчаных бугров. Окна были закрыты ставнями, и изнутри не проникало даже луча света.
Осторожно обошел Франциск вокруг хижины, присел на корточки в углу у двери и стал выжидать.
Вскоре он опять услыхал приближавшиеся шаги; какая-то темная фигура трижды постучалась в дверь, и на этот стук откликнулся изнутри чей-то голос.
– Кто там?
– Добрый друг!
– Пароль?
– Месть врагу!
Франциск, напряженно прислушиваясь, услыхал шум, как будто отодвигали задвижку, дверь открылась и тотчас же опять закрылась за вошедшим.
Явились еще четыре новых лица, и каждый раз из хижины задавались те же вопросы, на которые следовали те же ответы, а потом опять все затихало. Франциск растянулся на песке и своим кинжалом начал сверлить дыру в деревянной стене хижины; бревна ее были такие ветхие, что легко поддавались его усилиям.
Приложившись глазом к сделанному отверстию, он увидел около двенадцати сидящих за столом мужчин.
Из числа сидевших, лица которых были обращены в его сторону, он знал только трех или четырех; все они были из знатных семейств. Двое из них были членами Совета, но не принадлежали к Совету Десяти. Один мужчина, сидевший во главе, что-то говорил, но как ни старался Франциск расслышать его слова, он не мог понять ни одного слова. Он осторожно привстал, сгреб в кучу песок, чтобы скрыть сделанное им в стене отверстие, замел свои следы и прошел на другую сторону хижины, где опять просверлил дыру. Теперь он мог разглядеть лица тех, кто раньше сидел к нему спиной, и тотчас же он признал в одном из них Руджиеро Мочениго. Сидевший с ним рядом человек был незнаком Франциску, но по одеянию его можно было принять за венгерца, а другие трое были, по-видимому, не из дворян. Прошел почти час, пока Франциск был занят сверлением и подслушиванием, так что он счел за лучшее вернуться к лодке. Стараясь тщательно скрыть всякие следы своего пребывания, Франциск поспешно направился к гондоле.
– Слава богу! Наконец-то вы вернулись, – встретил его Джузеппе. – Меня даже лихорадка стала трясти, пока вы пропадали. Добились ли вы чего-нибудь?