Протоиерей Георгий Ореханов
Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы
Светлой памяти
замечательного
человека и ученого,
Елены Михайловны Румановой,
посвящаю эту книгу
И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем.
«В Африке мы пришли в пустыню, вся она белая, покрыта песком, и никого нет. И вдруг мы увидели: ходит могучий Лев и рычит. И он один, а кругом пустота».
«Безмятежно восседать в лодке в тихую погоду – не таков образ веры. Но, путешествуя в восторге по водам, удерживая суденышко на плаву, откачивая воду насосами и все-таки не помышляя о возвращении в порт – вот образ веры… В то время, когда рассудок, подобно отчаявшемуся пассажиру, тщетно простирает руки к земле, вера изо всех сил утверждает себя: радостно и торжествующе она спасает душу».
«Религиозная неправда его оплетается вокруг его религиозной правды, как лиана вокруг дерева, и иссушает дерево. Правда христианская, как зеленый плющ, обвивается вокруг мертвого дерева толстовских идей и придает этому дереву цветущий вид».
«Может быть, для будущих времен интересно будет сообщение, что в 80-х гг. минувшего столетия Россия и общество русское пережило столь разительно – глубокий атеизм, что люди даже типа Достоевского, Рачинского и (извините) Розанова предполагали друг у друга атеизм, но скрываемый: до того казалось невозможным “верить”, “не статочным” – верить!!»
«Автор “Анны Карениной”, несмотря на свой огромный художественный талант, есть один из тех русских умов, которые видят ясно лишь то, что стоит прямо перед их глазами, а потому и прут в эту точку. Повернуть же шею направо иль налево, чтобы разглядеть и то, что стоит в стороне, они, очевидно, не имеют способности: им нужно для того повернуться всем телом, всем корпусом. Вот тогда они, пожалуй, заговорят совершенно противоположное, так как во всяком случае они всегда строго искренни. Этот переворот может и совсем не совершиться, но может совершиться и через месяц…»
«Всегда и глубоко буду сожалеть, что они решились на подобный шаг, но еще больше жалею, что Лев подал им на то повод»
Пролог
Неужели нужна еще одна книга о Льве Толстом?
В 2010 г. была выпущена моя первая книга о графе Л. Н. Толстом[1] и его отношении к Церкви. Это была научная монография, написанная с целью защиты диссертации, именно поэтому большая часть материала этой книги была для широкого читателя слишком специальной. Попытавшись ее прочитать, мой старший сын, большой эстет, заявил, что такие книги бессмысленно писать и невозможно понимать. Он предложил мне написать новую книгу о том же, книгу, понятную людям, интересующимся жизнью Толстого и его религиозными взглядами, но не имеющим времени и большого желания обращать внимание на обильные сноски и пользоваться энциклопедическими словарями для прояснения специальных понятий. «Напиши просто, но научно. Научно, но популярно. Популярно, но убедительно».
Другими словами, возникла интересная задача: написать внятную и убедительную историю отношений Толстого и Церкви. И при этом не просто переделывать все мои предыдущие работы для более широкой публики. Целевой аудиторией становятся не только коллеги-исследователи, не только православные прихожане, даже не только те, кто почему-то интересуется этим вопросом. Мне очень бы хотелось, чтобы главной аудиторией этой книги стали те читатели, которые любят русскую литературу, русскую культуру, русский XIX век, которые влюблены в «волшебный мир русских религиозных исканий» (выражение протоиерея Василия Васильевича Зеньковского).
После разговора с сыном я имел еще одну очень примечательную беседу – со своим другом, священником нашего университетского прихода, который упрекнул меня в том, что моя книга, может быть, и интересна тем, кто занимается историческими реалиями второй половины XIX века, но для людей эпохи постмодерна это все не очень актуально.
Это была уже последняя капля. Что такое постмодерн, понять не очень легко. Мне сразу вспоминается известная только специалистам-историкам «проблема Шлезвиг-Гольштейна», т. е. история двух северо-германских княжеств, которые Дания и Пруссия долго не могли поделить между собой. По поводу этого действительно сложного сюжета английский премьер-министр лорд Пальмерстон как-то сказал: «В чем суть этой проблемы, понимали только три человека. Один уже умер, другой сошел с ума, а я все забыл». Эта фраза во всех отношениях часто очень точно передает настроение и содержание тех научных дискуссий, которые ведутся в наши дни.
1
Ореханов Г., свящ. Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников. М., 2010.