3. Социализм в одной стране
После расправы с Лениным и предпринятыми Сталиным попытками политического и даже физического устранения Троцкого последний не должен был уже надеяться на возможность примирения с партаппаратным большинством советского руководства. Нужно отметить, что к этому времени обозначилось расхождение, которое впервые со времени Брестского кризиса можно было назвать теоретическим, но при этом абсолютно реальным: о возможности строительства социализма в одной отдельно взятой стране. Сталин выступил с теорией, противоречащей, как, по крайней мере, казалось Троцкому, его концепции перманентной революции.
В 1924–1925 гг. при активном участии и под руководством Бухарина была сформулирована «теория победы социализма в одной стране в условиях капиталистического окружения». Основана она была на выхваченном из контекста высказывании Ленина 1915 г. о неравномерном развитии капитализма, в результате которого возможен прорыв капиталистического системы первоначально в одной, отдельной взятой стране. Ленин об этом высказывании вскоре просто забыл, переключившись на установку о международной революции, о чем он неоднократно писал и говорил, без которой советский строй в России не может удержаться и обречен на поражение. Но эти совсем еще недавние высказывания Ленина теперь были предусмотрительно забыты, а мимоходом брошенная фраза 1915 г. активнейшим образом взята на вооружение пропагандистской машиной Сталина.
Самому Сталину теория социализма в одной стране настолько понравилась, а факт, что у него появилась собственная теория, соизмеримая с теорией Троцкого о перманентной революции, был настолько важен, что под новую теорию Сталин сменил союзников. Он стал отдалять от себя Каменева и Зиновьева, по инерции ориентирующихся на скорую международную революцию, и сближаться с создателем новой теории Бухариным и умеренным Рыковым, по классификации Политбюро считавшимся «правым».
Троцкий до того, как он оказался в оппозиции, также признавал возможность строительства социализма в России без обязательной увязки с мировым контекстом. Выступая в мае — июне 1923 г. с лекциями перед слушателями Университета имени Я. М. Свердлова, Троцкий указал на ряд признаков, создававших совершенно исключительные условия для строительства социализма в России «в одиночку»: «Если мы подойдем к России, то увидим, что особенности у нее величайшие… У нас на одном полюсе очень концентрированная и квалифицированная индустрия, а на другом тайга, болота, которые нуждаются в самой элементарной обработке… если бы весь мир провалился, кроме России, погибли бы ли мы?.. Нет, не погибли бы при наших средствах, при условии, что мы являемся шестой частью земного шара…»[274]
Сталинско-бухаринская теория тоже не отказывалась от марксистско-ленинской догмы о социализме (коммунизме) во всем мире. Но акцент в сталинской теории делался на военно-административное укрепление СССР, усиление его экономического и военного могущества, расширение советского влияния на соседние и более отдаленные страны и постепенный отрыв новых государств от капиталистического лагеря, в том числе и главным образом при помощи прямой военной интервенции Красной армии. Тот факт, что теория построения социализма в одной стране не исключала «мировой революции», просто другим способом организованной, Троцкий игнорировал.
В статье «К политической биографии Сталина», написанной вскоре после высылки из СССР и затем включенной в книгу «Сталинская школа фальсификаций», Троцкий кратко суммировал переход Сталина к новой доктрине: «1924 год — год великого поворота. Весною этого года Сталин повторяет еще старые формулы о невозможности построения социализма в отдельной стране, тем более отсталой. Осенью того же года Сталин порывает с Марксом и Лениным в основном вопросе пролетарской революции, и строит свою «теорию» социализма в отдельной стране. Кстати сказать, нигде у Сталина эта теория в положительной форме не развернута и даже не изложена… Ни на одно возражение Сталин не ответил. Теория социализма в отдельной стране имеет административное, а не теоретическое обоснование»[275].