Что случилось, отчего такое состояние у парня — этого мы не узнаем никогда. Безусловно, одну из причин депрессии Лев Иванович указал сам: «Накопившаяся усталость». Эхо войны, иначе говоря. Что-то, похоже, надломилось.
Так как мальчик не должен в 13 лет работать взрослую смену целиком. Тем более две или, хуже, три. Человеческий ресурс заложен на долгие годы, и безболезненно использовать его, даже за пару страшных лет не удастся никому. Так что дистанционное воздействие супернагрузок — налицо.
О других истоках срыва можно лишь гадать. Не исключено, например, то, что впервые за долгие годы он захотел что-то решить сам. В войну его мнением никто не интересовался. И затем даже добрейший дядя Володя выбрал за него место на поле. А Лёве к тому моменту давно не 13 лет.
В любом случае после ухода из дома (здесь-то как раз ничего страшного: родители точно знали о его местожительстве) и, главное, с завода Яшин оказался в опаснейшем положении. Время-то какое! За самовольный безответственный уход с оборонного предприятия поплатиться — для начала свободой — было необычайно легко. Если бы не совет очередного старшего друга (всё же Яшину везло на мудрых людей), никакой лучший в мире вратарь не случился бы. Коллега по работе из взрослой футбольной команды (кстати, покинув завод, Лев продолжал тренироваться с молодежным коллективом — парадокс получается) настоятельно посоветовал юноше отправиться в армию. Добровольцем, так сказать. Следует добавить, что призывали тогда с девятнадцати, а не с восемнадцати лет. Яшин призыв опередил. И правильно сделал.
Курс молодого бойца он прошел точно. 17 часов от подъема до отбоя заполнялись весьма плотно. И даже когда предложили заниматься в футбольной секции и он стал тренироваться и выступать в первенстве городского совета «Динамо» (так как попал во внутренние войска), — от общих войсковых занятий его и остальных футболистов никто не освобождал. Просто приходила машина, их забирали на необходимое время для тренировок или матча, а затем возвращали в часть. Для дальнейшего прохождения службы. Если учесть, что служить он пришел где-то в середине 1948 года, то получается: «в сапогах» кумир миллионов отходил около года. Почти как обычные современные служивые.
Только он-то необычный. И судьба вовремя о том напомнила. Правда, началось всё, как часто у Яшина, с непредвиденных неприятностей и их преодоления.
Выступал он за третью команду внутренних войск. Отыграл матч, а тут травмировался голкипер второго коллектива динамовского общества. Яшина, собственно, и не спрашивал никто, может или не может он встать в «рамку» снова. Армия.
Соперники смотрелись посильнее. И на 10-й минуте Яшин пропустил гол. По его мнению, которому мы, понятно, доверяем, особой вины вратаря не было. О том же, что началось потом, Лев Иванович вспоминал через годы:
«…Но защитники второй команды были иного мнения на этот счет.
— Эх ты, разиня! — крикнул один.
— И откуда такой взялся? — добавил другой.
Я не отвечал и слушал гадости, которые они мне говорили, с невозмутимым видом. Но, конечно, это была только видимость, только внешнее спокойствие. А на самом деле несправедливые упреки меня очень разозлили. И может быть, именно злость помогла мне сыграть так, как никогда до этого я еще, вероятно, не играл. Во всяком случае, забить мне больше ни одного мяча не смогли, и мы даже выиграли — 2:1».
Будущая футбольная жизнь Яшина отразилась здесь весьма ясно и отчетливо. Ничто не давалось ему сразу и просто. Обязательно через преодоление. «Я к категории феноменов не принадлежу. Никогда ноги не хотели подбрасывать меня в воздух сами, наоборот, всякий раз, отталкиваясь для очередного прыжка за мячом, я ощущал, как велика сила земного притяжения. Никогда мяч не лип к моим вратарским перчаткам сам, наоборот, нас с ним всегда связывали отношения, какие связывают дрессировщика с коварным и непокладистым зверьком», — утверждал он в «Записках вратаря». Но труд, упорство и упрямство должны вознаграждаться. Хотя бы иногда. И таковое после матча за вторую команду произошло. Судьба подарила двадцатилетнему долговязому, нескладному парню встречу с Аркадием Ивановичем Чернышевым.