И он умоляюще поглядел на своего начальника.
— Значит так, Фелис, вот теперь шутки в сторону. — Рифант тяжело навис над письменным столом, оперевшись своими внушительными ладонями. — Как так могло получиться, что ты потерял артефакт равновесия? Да ты знаешь, что я теперь обязан заточить тебя в Светлом Храме? Исключительно потому, что ты теперь опасен для окружающих. Ты хоть представляешь, что будет, если ты не сдержишь очередной приступ выброса энергии? Да наш город просто исчезнет! Если вообще не все королевские земли сразу! Быстро говори как это произошло!
Последнюю фразу он рявкнул прямо в лицо Фелиссандру и тот коротко вздохнул, отвел взгляд, немного помолчал и тихо заговорил:
— Помнишь, меня порвали те вогры, что явились в деревню? Я был весь покрыт глубокими ранами. Терял много крови. Пришлось вызвать стремительную помощь. Нет, я бы восстановил свои силы, но целительской наукой я не владею, как ты понимаешь. Пришлось вызвать целителей. И приехала … она, знахарица. Очень красивая девушка. Очень.
— Ты шшшто, дурак совсем? — Прошипел Рифант, рывком дернувшись вперед так, что едва не столкнулся лбом с Фелиссандром. — Чего ты ей наобещал? Или это она? Она тебя шантажировала? Или попросила оплату за спасение твоей дурацкой жизни? Или ты просто влюбился в нее, как последний простофиля?
Фелиссандр тяжело вздохнул, поморщился и осторожно отодвинул от себя голову Рифанта.
— Не дави. Я все расскажу. Только сядь.
В его голосе сквозило раздражение. Рифант медленно опустился в свое кресло, подтянув его поближе к столу.
— Словом … целителем она оказалась весьма паршивым. Остались глубокие рубцы. Во время приступов они лопаются и потому моя внутренняя энергия начинает прорываться наружу. Но насчет последнего твоего предположения … что ж, ругай меня, Риф, но я что-то поплыл тогда. Не знаю почему. Возможно, из-за того, что ослаб. Как последний юнец поплыл. Она почему-то была так растеряна … впрочем, видимо потому, что приехала без фельдшера, совсем одна. Губы у нее тряслись и вообще действовала эта знахарица очень неуверенно. И нервничала. Думаю, это потому, что она понимала качество своей помощи. Симпатичная и очень растерянная девочка. Так что мне захотелось … мне захотелось как-то ее успокоить, что ли …
Рифант страдальческим жестом прикрыл глаза ладонью.
— Ну я … словом одурел малость. Помню лишь ее глаза, а дальше провал.
Рифант душераздирающе вздохнул.
— А тебе не приходило в голову, идиот ты романтический, что дамочка сознательно так вела себя? Что ей для чего-то нужно было, чтобы ты поверил в ее трогательную беспомощность?
Фелиссандр угрюмо кивнул.
— Я позже понял это. Когда стал анализировать ситуацию. Словом, я потерял бдительность, пропустил тот момент, когда она стала обрабатывать меня магией и отключился. Помню только ее глаза — они вдруг стали такими большими и очень близкими. Она что-то шептала мне. Может утешала, может пыталась удержать в сознании или снять боль …
— … а может наоборот заговаривала тебя, привораживая сон, — закончил Рифант и пожал плечами с таким видом, будто он нисколько не сомневался в своих словах. Фелиссандр встряхнул головой.
— Может. Когда я очнулся ее уже не было. И артефакта тоже.
Неожиданно грохнула крышка стола, по которой Рифант со всей дури ударил кулаком.
— Найди ее. — Процедил он сквозь зубы. — И отбери свой артефакт. Даю тебе на это три дня. Если через три дня ты не обретешь свое энергетическое равновесие — о своей карьере можешь забыть. Даже несмотря на то, что мы братья. Я не имею права так рисковать. В конце концов, здесь, рядом, живет королевская семья и я обязан обеспечивать их безопасность. Три дня, Фелис. Не вернешь артефакт — поедешь в Светлый Храм под арестом, как обычный преступник. И останешься там навсегда. Это понятно?
Рифант рывком поднялся, раздраженно отшвырнул кресло в стену и стремительным шагом направился к выходу из кабинета.
— Чего сидим? — Оглянулся он. — Поехали, пока жрецы первыми не добрались до твоего отца и не наябедничали ему. Теперь вся надежда только на то, что он выслушает нас первыми, примет твои покаянные мольбы, попсихует и успокоится. Уж нам-то он поди больше поверит. Надеюсь, по крайней мере. Потому что я собираюсь совершить должностное преступление — буду преуменьшать те разрушения, которые ты сегодня натворил. Идем.
Глава 7
В машине Лиза и Левантевски молчали. На этот раз карета не неслась как укушенный в зад бегемот, а неспешно ползла по улицам пока не добралась до станции. Но выйти из нее медики не успели — над головой снова завякал сигнал о новом вызове.