Экономическое падение перейдёт в продолжительную депрессию, в ходе которой и произойдут системные изменения мирового хозяйства. Не допускаемые глобальными монополиями к реализации с 1960-х годов технологии начнут внедряться и позволят существенно удешевить продукцию. Обратной стороной удешевления товаров станет повышение спроса на высококвалифицированную рабочую силу. Обострится корпоративная конкуренция. Руководство компаниями станет более сложным и потребует от управленцев больших технических знаний. Произойдёт вторая «революция менеджмента», которая в значительной мере отменит привилегированные позиции элит, сформировавшихся в ходе первой. Участие в принятии управленческих решений высококвалифицированных специалистов на производстве также может стать вероятным уже в первом посткризисном цикле подъёма (5–8 лет: 2012–2019 годы). Развитие производства получит в экономике приоритет по сравнению с торговлей и финансовыми спекуляциями. После кризисного сокращения энергопотребления возобновится его рост. Однако значение углеводородов, вероятно, существенно упадёт. Широкое внедрение биотоплива также, очевидно, не состоится. Экономике потребуется дешёвая энергия, производимая в больших, чем прежде, количествах. Под воздействием кризиса в этой сфере логично ожидать крупных прорывов.
Независимо от сценариев, кризис приведёт к возрождению протекционизма как в богатых странах Запада, так и в государствах периферии. Политика будет проводиться таким образом, чтобы по возможности не затрагивать продукцию своих корпораций, производимую в других странах. Новый протекционизм станет орудием глобальной корпоративной конкуренции. Транснациональные корпорации, контролирующие рынки производства и сбыта одних стран, будут защищать их от посягательств капитала других стран. То есть «национальный протекционизм» для многих государств периферии явится формой защиты интересов господствующего на рынке транснационального капитала. Вместе с тем взаимная зависимость экономик возрастёт; в «старых индустриальных странах» начнётся реиндустриапизация, направленная в большой мере на выпуск средств производства, предназначенных для промышленности периферии. Обострение корпоративной конкуренции обернётся ростом числа конфликтов в мире, поскольку взлом рынков потребует политического либо военного вмешательства.
По итогам кризиса мироэкономика станет ещё более монополизированной. Произойдёт много корпоративных поглощений. Большинство малых предприятий не сможет пережить смену конъюнктурных волн. В результате того, что принятие действенных мер по преодолению хозяйственного спада будет откладываться, уничтожение кризисом накопленных богатств окажется колоссальным. Исходя из реализуемых сегодня стратегий и опыта кризисов 1900 года (с депрессией до 1903 года), 1929–1933 годов и 1969–1982 годов (четыре кризиса), это можно сказать с большой уверенностью. В XIX веке смена хозяйственных волн также проходила болезненно: кризис 1847–1849 годов охватил всю Европу и во многих странах привёл к революции, а кризис 1873–1878 годов стал самым продолжительным в истории.
Лишь в период кризиса 1929–1933 годов, на последней его стадии, рядом правительств были принятые действенные антикризисные меры. Там, где вмешательство государства в дела частных компаний оказалось большим (США), экономика быстрее оправилась от разрушительных последствий хозяйственного обвала. Однако во время Великой депрессии власти США пошли на повышение роли государства в управлении экономикой лишь под давлением снизу и в последний момент кризиса. Практиковавшиеся до этого меры по восстановлению финансовой устойчивости компаний и простое предоставление им государственных заказов не дали ожидаемых результатов. Кризис 1948–1949 годов (также знаменовавший смену длинных волн) проходил в условиях гигантских военных разрушений и поэтому не нанёс мировому хозяйству настолько большого вреда.
Мировой кризис поставит вопрос социализации мигрантов и обострит проблему крайне нерационального использования трудовых ресурсов планеты. Общественное неравенство возрастёт, но неравенство в доходах между рабочими старых и новых индустриальных регионов планеты сократится. Соответственно вырастет и уровень их взаимной солидарности. Потеря многих капиталов в результате глобального экономического спада приведёт к значительному удорожанию кредита, что также будет стимулировать быстрое техническое обновление промышленности. Получение высоких прибылей окажется напрямую зависимым от технологического опережения конкурентов.