Очевидно, что перспективы развития нашей страны от сырьевого придатка ядра миросистемы к клубу государств с современной экономикой зависят прежде всего от российских правящих слоёв. Состав же этих слоёв предопределён характером экономики. Несмотря на успехи последних лет, в частности, расширение экспорта отечественного военно-промышленного комплекса, реально российская экономика полностью зависит от сырьевого сектора, и, соответственно, правящий слой формируют те, кто контролирует экспорт минерального сырья, прежде всего газа и нефти. Эти экспортёры отечественных сырьевых ресурсов относятся к разряду «компрадоров-буржуа», то есть предпринимателей, чьё благополучие зависит не от внутренних, а от внешних экономических и политических факторов. Можно выделить три группы компрадорской буржуазии. Во-первых, это крупные экспортёры минерального сырья и обслуживающая их финансовая аристократия, не ощущающая твёрдой правовой опоры ввиду спорной легитимности приватизированной собственности на природные ресурсы. Недаром многие из них стремятся выгодно продать свой бизнес, переводя капиталы на Запад. Эта группировка придерживается ультралиберальных, отчётливо антиэтатистских взглядов. Наряду с ними является влиятельной та часть российских компрадоров, которые не собираются в ближайшее время отказываться от собственности в России, а, напротив, стремятся легализовать свои капиталы. Вне пределов их делового внимания оказывается всё, что относится к сегменту экономики знания, к стратегическим сегментам таких секторов экономики, как трансформационный, распределительные услуги, социальные услуги. Ещё одна, самая влиятельная, группа компрадоров — это государственники, контролирующие газовый и нефтяной экспорт. Эти люди сохраняют черты классических компрадоров, поскольку ставят запросы внешнего рынка выше интересов национального развития. У всех этих группировок компрадорской направленности нет надёжной, по-настоящему долгосрочной поддержки внутри страны. Единственным антагонистом всей совокупности российских компрадоров выступает национальная буржуазия, тесно связанная с национальной промышленностью и замкнутая на внутренний рынок.
Вариативность возможных сценариев развития России предопределяется исходом противостояния компрадорского и национального капиталов. До сих пор властвовал компрадорский капитал, взаимодействовавший с коррумпированным чиновничеством. И пока сохраняется такая тенденция, нас ожидает латиноамериканский, в частности, аргентинский путь развития, основанный на доминировании сырьевого сектора. Но не столь уж экономически слаб сосредоточенный по преимуществу в провинции национальный капитал. Сохраняют свой потенциал широкие круги научной и инженерной интеллигенции и высококвалифицированной части рабочих, которые прекрасно осознают свою общность и понимают отсутствие будущности в рамках «латиноамериканского» пути развития. Это в основном масса людей, сосредоточенная в военно-промышленных организациях, в производствах с высокими технологиями.
Не исключено, что стране удастся изменить траекторию движения, встать на путь становления информационной экономики. В этом случае изменится и характер отношений, станет реальностью социальное государство, что для России с её общинным сознанием и традициями взаимопомощи — наиболее адекватная перспектива.
Другими словами, нельзя допускать, как проповедуют неолибералы, стихийно-инерционного развития страны на основе свободной игры рыночных сил. Общество, десятилетиями жившее в условиях директивно-плановой экономики и патернализма, не может естественным образом в немыслимо короткие сроки адаптироваться к столь резким переменам лишь посредством спонтанных процессов социальной саморегуляции и самоорганизации. Обеспечение устойчивого развития страны требует комбинации саморегулирования на основе рыночных сил и государственного регулирования.
Каковы же возможности выхода России из состояния экономической отсталости, пребывания её в качестве сырьевого придатка к постиндустриальным странам, образующим ядро современной миросистемы? В ваших работах можно найти чёткий и убедительный ответ на этот вопрос. Не поясните ли его нашим читателям?
Речь не может идти только о темпах экономического роста, удвоении, утроении и т. п. ВВП, росте общественного и индивидуального благосостояния. Речь должна идти именно о развитии, то есть о качественном изменении российской экономики и общества в целом. А это значит, что стоит вопрос о движении России к постиндустриальному обществу. Точнее сказать, к информационному обществу и соответствующей ему экономике, к информационному и глобализированному типу экономики и общества в целом. Речь идёт об экономике, в которой, как точно сформулировал Кастельс[6], источник производительности заключается в технологии генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации. Речь идёт об обществе, специфическим способом развития которого является воздействие знания на само знание как главный источник производительности. Такая экономика может существовать только как глобальная. Это такая экономика, которая способна работать в режиме реального времени в масштабе всей планеты. Это подход Кастельса, до него ничего подобного не было, и это очень важно. Сложившаяся в последние два десятилетия XX века экономика нового типа именуется им информациональной и глобальной в отличие от мировой экономики, существующей на Западе с XVI века, суть которой (согласно Ф. Броделю и И. Валлерстайну) в том, что процесс накопления капитала происходит по всему миру.
Сущность информациональной экономики вы вместе с вашими коллегами выразили через соответствующую классификацию секторов и отраслей этой экономики. Насколько я понимаю, в социально-экономической теории это сделано впервые. Не могли бы вы пояснить сущность и значение этой идеи для экономической теории и социальной практики.
Важнейший вопрос в связи с переходом к принципиально новой, информациональной экономике, это вопрос о том, кто является ключевым действующим лицом начавшейся (или грядущей) революции. И чтобы это обнаружить, необходимо сконструировать новую классификацию экономических отраслей, раскрывающую происходящие изменения в структуре и характере развития экономики. Представления о структуре экономики постоянно изменялись и развивались вместе с изменением и развитием самой экономики. Но до сих пор ни у одного исследователя не выделены обособленно отрасли, являющиеся ключевыми в современной экономике, то есть отрасли, связанные с производством знаний и информационными технологиями. Между тем это крайне важно для сознательного, целенаправленного, активного воздействия государства и общества на трансформационные процессы. Ведь именно здесь и кроется ответ на вопрос, что делать, что следует развивать, на что нужно обратить особое внимание. Это важнейший вопрос для определения адекватной экономической политики. Некое активистское восприятие трансформационных процессов в нашем обществе начинает складываться. Оно предполагает поиск «зёрен» новой экономики — активных участников информациональной сферы. При этом мы должны искать не креативно ориентированных представителей традиционных видов экономической деятельности, а тех акторов экономики, чья инновационность и креативность являются не просто свидетельством их передовых позиций в традиционных видах деятельности, а естественным компонентом их функциональности. Новое структурирование экономики позволяет сделать очень важный для России вывод. Он такой: акторами информациональной экономики в России могут быть не просто креативно ориентированные, передовые представители традиционных видов экономической деятельности, но те люди, те работники, чья инновационность органически связана с их функциями, является сутью и задачей их деятельности. Ключевые для экономического развития страны отрасли мы сгруппировали в три дополнительных самостоятельных сектора:
6
См. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. Пер. с англ. / Науч. ред. О.И.Шкаратана. М„2000.