Компрадорский характер отечественного крупного бизнеса, характерный для стран периферийного капитализма, ярко проявляется в его офшоризации. Как указывалось выше, «Россия — единственная страна, где 90 % крупного «российского» бизнеса и столько же флота с российскими судовладельцами зарегистрированы в офшорах, 80 % сделок по продаже российских ценных бумаг проводится через эти юрисдикции»[30]. Согласно исследованию американского консалтингового агентства «Бостон групп», богатые люди Северной Америки держат свои состояния в своих странах, тогда как элита периферии — за рубежом[31], т. е. прежде всего в США. Показателен систематический вывоз капитала за рубеж в виде низкорискованных сбережений. По данным Центрального банка России, чистый вывоз капитала из страны частным сектором составил в 1994–2013 гг. 580 млрд долларов (по данным платёжного баланса РФ)[32]. Только за первый квартал 2014 г. тот же показатель достиг 48,8 млрд долларов, а согласно оценке за второй квартал — 25,8 млрд долларов[33]. Таким образом, отток капитала составляет доминирующую черту российской экономики как в период кризисов, так и в период подъёмов. Вместе с тем происходит и ввоз капитала из-за рубежа. Так, в 2006 и 2007 гг. ввоз капитала превысил его вывоз на $43,7 и $87,8 млрд соответственно[34]. При этом важнейшие позиции среди иностранных инвесторов в российскую экономику устойчиво занимают страны-офшоры.
Российский внутренний рынок сокращается из-за роста социального неравенства в результате извлечения ренты. Падение инвестиций компаний происходит в результате вывода средств доминирующими группами. Этот процесс подрывает доходы мелких акционеров, рядовых управленцев и рабочих. В результате происходят бесчисленные внутрифирменные конфликты, хищения наёмных работников и рабочий протест. В ответ крупный бизнес наращивает вложения в инфраструктуру контроля, чтобы подавить брожение среди персонала. Всё это ограничивает накопление фондов для развития и подрывает инвестиции в расширение производственных мощностей и обновление производства. В итоге российский крупный бизнес приближается к «люмпен-буржуазии», как А. Гундер Франк назвал латиноамериканскую буржуазию за неспособность обеспечить модернизацию своих стран[35]. Из-за растущего неравенства и вытекающего из этого сокращения внутреннего рынка, прибыли корпораций, ожидаемые от инвестиций в производственные мощности, становятся низкими. В результате компании отвергают крупные проекты с длительными сроками самоокупаемости. Поскольку именно такие проекты обычно имеют особое значение для внедрения технического прогресса, долгосрочные перспективы отечественного бизнеса ухудшаются. Краткосрочность управления и склонность к извлечению ренты ещё более усиливаются с ростом вероятности враждебного поглощения. Такая вероятность повышается с увеличением потенциальной прибыльности бизнеса в результате его модернизации.
Таким образом, вывод средств с предприятий порождает всесторонний подрыв накопления капитала российским крупным бизнесом. Это оказывает значительное воздействие на процесс экономического роста, сближая его с моделью «насаждения отсталости».
Развитие экономики в решающей степени зависит от сложившейся структуры цен. Отрасли, в которых надбавка на удельные издержки выше, получают большую прибыль и, следовательно, располагают лучшими инвестиционными возможностями. Российская экономика представляет собой классический пример диспаритета цен. В ней складываются две неравные группы отраслей с ценами, растущими относительно быстрее и относительно медленнее, чем в среднем. Первая группа включает топливно-энергетический комплекс, цветную и чёрную металлургию, пищевую промышленность, транспорт и ряд отдельных предприятий других отраслей, тогда как вторая группа — все остальные. Компании привилегированного сектора располагают возможностью ограничить предложение своей продукции на внутреннем рынке, так как они могут экспортировать её. Эта власть над внутренним рынком реализуется в росте внутренних цен. Это приводит к неконтролируемому разбуханию издержек обрабатывающей промышленности и переливу капитала из этого сектора в добывающие производства. Ценовая структура российской экономики показывает причины того, что крупный капитал привилегированного сектора и отраслей — жертв диспаритета присваивают доходы, различные по величине и характеру. Надбавка на издержки в первом секторе растёт быстрее, потому что она включает большую часть, извлекаемую в виде ренты, чем надбавка компаний второго сектора. Эта разница в скорости роста цен отражает различия мощи и влияния разных групп крупного капитала. Через завышение цен на свою продукцию, капиталисты привилегированного сектора перераспределяют в свою пользу капитал из сектора жертв диспаритета.
30
Дёмин В. Офшоры — реальная угроза экономической безопасности России, Просвет, 2010, Интернет-ресурс, http://www.prosvet.su/articles/sec/offshore_articule2/.
31
Aerni V., de Juniac Ch., Holley B., and Nang T. Tapping Human Assets to Sustain Growth. Clobal Wealth 2007. - Boston, MA: Boston Consulting Group, 2007, p. 14.
32
Центральный Банк РФ, 2014, Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором в 1994–2004 годах (по данным платёжного баланса Российской Федерации), http://www.cbr.ru/statistics/print.aspx?file=credit_statistics/capital.htm, доступ осуществлён 15.07.2014; Центральный Банк РФ, 2014, Чистый ввоз/ вывоз капитала частным сектором в 2005–2013 годах и в I–I1 кварталах 2014 года (по данным платёжного баланса Российской Федерации), http://cbr.ru/statistics/print.aspx?file-credit_statistics/capital_new.htm&pid=svs&sid=itm_18710, доступ осуществлён 15.07.2014.
35
Frank A. Lumpen-Bourgeoisie: Luinpen-development. Dependence, Class, and Politics in Latin America. - New York and London: Monthly Review Press, 1972.