Новое правительство появилось без особых дискуссий. Ведь на кону было столь важное скорое подписание Соглашения с Европейским союзом в Вильнюсе. Соглашение, которое усилиями целой армии пропагандистов и контрпропагандистов было представлено чуть ли не как вступление Молдавии в Европейский союз.
Но это Соглашение было совершенно на другую тему. Многие месяцы текст этого документа, который как бы должен был определять принципиально новый этап в демократическом будущем Молдавии, был засекречен даже от депутатов Парламента. Его публикация уже после подписания не оставляла никаких сомнений. Европейский союз отказался от европейской интеграции, добившись главного — Молдавия стала его добровольным протекторатом. То есть приняла на себя больше обязательств, нежели прав и свобод, поделилась суверенитетом, не обретя никаких перспектив союзничества. Конституционный нейтралитет Молдовы был в этом Соглашении не замечен. Страна взяла на себя обязательство участвовать в «управлении кризисными операциями», то есть в обычных военных конфликтах на стороне НАТО. Органом управления Молдовой становится некий Совет по ассоциации, состоящий из представителей ЕС и Молдавии. Какое место во всей этой конструкции, скажем, занимают парламент и правительство — ответа нет. О внутренних реформах в Соглашении написано немало. Но сам факт того, что Соглашение в буквальном смысле слова подписывается с «нерукопожатой» в Молдавии властью, свидетельствовало о том, что это «ритуальная и не обязательная к исполнению» часть документа. Интересно, что именно накануне подписания этого Соглашения по данным Transparency International в международном рейтинге коррупции Молдавия резко ухудшила свои позиции, заняв 102 место из 177, а по данным социологического агентства Gallup показала наивысший результат по этому параметру на всём постсоветском пространстве. Ну, а кроме того, Молдавия размашисто подписалась под Соглашением о так называемой «глубокой свободной торговле», которое фактически закрывает рынок ЕС для большинства молдавских товаров и полностью отменяет все тарифные барьеры для импорта европейских товаров в Молдавию.
Для самых отчаянных еврооптимистов стало ясно, что Европейский союз больше не является партнёром и надеждой молдавского общества на реформы, на борьбу с коррупцией, на преобразование судебной системы, на освобождение государственных институтов из рук олигархов. ЕС уже не интересует в Молдавии ничего, кроме твёрдой внешнеполитической, в данном случае, евроатлантической линии. Как будет функционировать такая страна, такое общество, такая экономика? Эти вопросы повисали в воздухе. Хотя именно они в первую очередь интересовали граждан в стремительно нищающей стране.
Через неделю после подписания Соглашения в Вильнюсе молдавский Конституционный Суд, состоящий после 2009 года преимущество из судей с румынским гражданством, выносит весьма показательное решение. Отныне Декларация о независимости от 27 августа 1991 года получает верховенство над нормами Конституции. Неслыханный правовой абсурд! Но не менее логично вписывающийся в общую последовательность событий последних лет.
Курс на ликвидацию «политикоправовых последствий Пакта Риббентропа-Молотова» в облике независимой Молдовы приобрёл, наконец, черты ясного замысла, конкретного плана, лишённого каких бы то ни было конспирологических оттенков. Стало понятно и другое. Соглашение ЕС и Молдавии — это механизм контролируемого социального, экономического и государственного банкротства этой страны с последующей передачей её «руин» ближайшему союзнику. Наконец, окончательно вскрылась причина индифферентности Брюсселя к бесконечным, открытым реваншистским заявлениям Президента Румынии Траяна Бэсеску о неизбежном объединении Молдавии и Румынии, подчёркнутого равнодушия к абсолютно недопустимым, сточки зрения общеевропейского политеса, высказываниям Бэсеску о том, что он-де готов повторить слова Маршала Антоне-ску, произнесённые 22 июня 1941 года. Трудно себе вообразить, что было бы, если бы на подобное высказывание отважился лидер другой страны-члена ЕС, скажем, Германии. В отношении Франции, Польши или Дании. Но в отношении Молдовы это позволено делать. И не просто делать, а обсуждать в румынском парламенте планы, сроки и механизмы столь желанного возвращения Бессарабии в лоно «Родины-Матери».
Единственной силой, которая непробиваемой дамбой лежала на пути у всех этих планов, была оппозиционная Партия коммунистов. К концу апреля 2014 года эта партия не только вышла на уровень абсолютной популярности, но и сумела объединить в своей практике три важнейших момента: борьбу с олигархами, требование о плебисците по вопросу вступления Молдавии в Таможенный союз и эффективную тактику уличных протестов. За полгода до выборов все социологические службы указывали на то, что эта партия способна получить голосов больше, чем все политические партии Молдавии вместе взятые. Но и эта, последняя крепость пала. Неожиданно, ровно год назад, большинство руководителей этой партии открыто отказываются от всех наработанных идейных, моральных и практических преимуществ. Коммунисты открыто заявляют о благотворности Соглашения с ЕС, снимают со своих транспарантов лозунг «Молдова без олигархов», быстро проводят в партии чистку, исключают из руководства этого формирования всех несогласных с подобным курсом. Причина такой неслыханной капитуляции остаётся не до конца понятной. Большинство экспертов полагает, что коммунистический топ-менеджмент был просто куплен.