В России в силу целого ряда обстоятельств экономический кризис привёл к более тяжёлым социальным потерям, серьёзнейшим образом ухудшил положение малообеспеченных слоёв населения, в которых у нас пребывает более половины страны. Даже точно оценить масштаб этих потерь невозможно. Не случайно Росстат фактически засекретил динамику изменения занятости по регионам и в стране в целом. Миллионы людей потеряли работу, оказались в неоплачиваемых отпусках и простоях. Без работы, средств к существованию и возможности выехать на родину оказались миллионы работников-мигрантов. Большинство предприятий снизило размер заработной платы, в лучшем случае заморозив её размер. Огромное количество работников, согласившихся в «тучные годы» на серые схемы оплаты труда, осталось только с постоянной «белой» минимальной частью заработной платы. Десятки тысяч работодателей в одностороннем порядке пересмотрели важнейшие содержательные части трудовых соглашений и коллективных договоров. Огромное число работников в течение многих месяцев было озабочено вопросами поиска хоть какого-то источника существования и поддержания семей. Ещё раз подчеркну, что в силу непрозрачности производственных отношений и слабости государственных институтов, отвечающих за трудовые отношения, даже подвергнуть эти изменения какому-либо серьёзному анализу было невозможно. Не говоря уже о разработке и принятии серьёзного комплекса мер по противодействию надвигающейся катастрофе. Если принять за данность тот факт, что кризис преодолён, в чём приходится сомневаться, то, конечно же, катастрофы удалось избежать не благодаря органам ручного управления страной, поездкам в Пикалево и изъятию авторучки у Дерипаски. Сработала привычка населения полагаться на свои силы, выплывать, не рассчитывая ни на кого, выживать, используя любую возможность. Привычка эта вырабатывалась отнюдь не последними двумя десятками лет, а за весь обозримый период российской истории. Тут было, конечно, не до социального протеста. Детей надо было кормить.
Сейчас, когда вроде бы чуть отпустило, опомнилось государство. Чиновники вдруг поняли, что «социальные обязательства весьма велики», и началось судорожное обрезание всего, что требует каких бы то ни было бюджетных средств. Одновременно мы наблюдаем попытку компенсировать потери финансовых институтов и промышленных группировок за счёт нового пакета неолиберальных реформ, навязываемых обществу. Мы вновь переживаем этап повсеместной приватизации объектов и организаций в социальной сфере, жилищно-коммунальном хозяйстве, существенного сокращения рабочих мест в образовании, медицине, бюджетной сфере (в частности Федеральный закон № 83).
Нам становится ясно, что нам хотят здесь предложить уровень социальной защиты и трудовых прав, который был бы актуальным в начале 20 века, в годы, которые предшествовали Октябрьской революции. Реализация права на создание независимых от государства и работодателя профсоюзов существенно затруднена, вызывает ожесточённое сопротивление работодателей, поддерживаемых коррумпированной частью государственного аппарата. Обеспечивать деятельность профсоюзных организаций становится всё сложнее и сложнее. Законодательство о забастовках таково, что мы фактически лишились права на забастовку. В условиях фактического отсутствия этих двух инструментов защиты социально-трудовых прав мы не можем говорить о возможности в полной мере использовать наше право на ведение коллективных переговоров. Профсоюзы испытывают повсеместное давление со стороны работодателей и коррумпированной части государственного аппарата. Это давление в полной мере получает любая организация, которая ведёт честную деятельность по защите социально-трудовых прав. Это происходит на всех уровнях: от национального до локального. На уровне первичных профсоюзных организаций лидеры наших профсоюзов оказываются на переднем крае социального протеста. Государство всё чаще и чаще рассматривает наёмных работников, объединяющихся для защиты своих трудовых прав в нормальные профсоюзы как на мятежников и экстремистов. Они получают препятствия в своей деятельности как от работодателей, так и от государственных органов, призванных обеспечивать выполнение законодательства в трудовых отношениях. Это происходит повсеместно, вне зависимости от принадлежности профсоюза к той или иной конфедерации. Предпринимается ревизия трудового законодательства, снижается законодательная защита профсоюзных лидеров. Мы понимаем, что такое поведение государственных органов связано с фобиями по поводу возможного широкого социального протеста в связи с катастрофическими последствиями глобального кризиса. Всё громче звучат предложения по повышению пенсионного возраста. Государство снимает с себя важнейшие социальные обязательства и отстраняется от своей функции как регулятора социально-трудовых отношений. Цель этих реформ — резкое снижение государственных расходов, прежде всего, в социальной сфере. Таким образом, государство одной рукой снижает возможности профсоюзной деятельности, с другой стороны, создаются условия для ещё большей эксплуатации наёмных работников.