Иными словами, реальная численность профсоюзных организаций в России, по самым оптимистичным подсчётам, не превышает 3 млн человек или 4 % всех работников. Это «альтернативные» профсоюзы и отдельные, наиболее здоровые, части ФНПР.
«Свободные» профсоюзы в большинстве случаев объединяют активное меньшинство работников предприятия, что ставит их под удар администрации, а также не позволяет полноценно участвовать в заключении коллективного договора. Часто они не имеют «второго эшелона» активистов, и увольнение нескольких лидеров лишает рядовых членов первички способности к борьбе, заканчивается уничтожением организации, которая успевает «растаять», пока активисты доказывают неправомерность своего увольнения в суде. С другой стороны, члены «альтернативных» профсоюзов, как правило, отличаются высокой сознательностью и нацеленностью на борьбу, более сплочены и готовы защищать свою организацию. Массовое же членство в ячейках ФНПР сплошь и рядом продиктовано совершенно иными мотивами — подсказкой отдела кадров, привычкой, восприятием профсоюза как источника благ (путёвок, мест в детских садах и пр.).
Серьёзной проблемой и для «альтернативных» профсоюзов, и для боевых ячеек ФНПР остаются отношения с собственным руководством. Притом что первые, несомненно, являются классовыми и боевыми организациями на локальном уровне, их национальные структуры зачастую построены на недостаточно прозрачной и демократической основе, наблюдается отчуждение между руководством и первичками. Национальное руководство выступает скорее в роли координационного центра, оказывающего информационную, юридическую и материальную поддержку, а не реально действующего и подконтрольного рядовым членам представительного института. Неподотчётность руководства позволяет отдельным лицам использовать своё положение в личных интересах. Ячейки же ФНПР в случае открытого противостояния с работодателем вообще попадают в ситуацию прямого конфликта с областным или отраслевым центром. Заканчивается это обычно разгромом актива или выходом первички из федерации.
К концу 90-х годов приватизация производства была в общем завершена, но ещё не поделённым оставался огромный кусок госсобственности — транспорт, инфраструктура, ЖКХ, учреждения здравоохранения, образования, науки и культуры, пенсионная система. В то же время государственные гарантии в социальной и трудовой сферах оставались препятствием для вступления России в ВТО. В начале 2000-х годов власть взялась за исправление этих недоработок.
Первый удар был нанесён по трудовому законодательству, а заодно и по демократическим свободам. Массовые выступления десятилетней давности ещё не до конца стёрлись из памяти российской элиты. Разрушение прав на организацию и собрания, а также захват медийного пространства должны были обезопасить власть и подготовить юридическую базу для репрессий на случай «народного гнева».
Подобные реформы носили локальный характер, затрагивая небольшую часть населения и оставляя равнодушным большинство. Принятие законов растягивалось на годы. Так, вопрос об изменении Трудового кодекса (ТК) был поставлен российским правительством ещё в середине 90-х, а принят новый ТК только в 2001 году; пенсионная реформа продолжалась более пяти лет; начатая в 1993 году реформа образования не окончена до сих пор. Содержание принимаемых законопроектов не было вполне понятно широким слоям населения, а разъяснительная работа оппозиции не могла соперничать с пропагандистской мощью неолиберальных СМИ.
В самом массовом «дне единых действий» против нового ТК, организованном по призыву «альтернативных» профсоюзов, приняло участие около 300 тысяч человек, причём только меньшинство — в форме митингов и однодневных забастовок. Ответом на пенсионную реформу было лишь пассивное сопротивление: граждане так и не перевели свои деньги в негосударственные фонды, что, впрочем, привело к ситуационному провалу планов правительства. Пассивный протест порой оказывался эффективен.
Растущая уверенность буржуазной элиты в своих силах привела к ускорению темпов реформ. Новая Государственная Дума, сформированная выборами 2003 года, была готова проштамповать что угодно. Печально известный Федеральный закон № 122 о «монетизации льгот», внесённый в парламент весной 2004 года, в августе того же года был подписан Президентом, принятый в 2005 году Жилищный кодекс прошёл путь от начала разработки до вступления в силу в течение одного года, а целый комплекс проектов, связанный с приватизацией сферы образования, науки и культуры, был внесён и проведён через парламент в течение осени 2006 года.