Скорее всего, правые надеялись на обратную реакцию. Они думали, что «средний класс» решит: отлично, давайте всё приватизируем и будем играть по коммерческим правилам — и тогда мы наконец-то сможем оплачивать качественное обслуживание, в индивидуальном порядке. Вполне возможно, что в долгосрочной перспективе так и случится. Но именно сейчас обнаружилось, что сама идея социальных благ пустила среди «среднего класса» слишком глубокие корни. Идея солидарности (мы платим налоги и взамен получаем социальные блага) — это чрезвычайно важная часть скандинавского понимания своей истории и национальной идентичности. И пока мы сможем сохранять образовавшиеся союзы, у нас будет реальный шанс добиться того, что левоцентристское правительство сменит нынешнее правое.
Мы должны чётко обозначить свои позиции
Али Эсбати, председатель программной комиссии Левой партии Швеции
Выступление на семинаре в Кирове 9 декабря 2006 года
Левая партия Швеции сегодня переживает не лучшие времена. Представительство партии в парламенте сократилось, организацию сотрясали длительные внутренние конфликты. Одно время не было даже полной уверенности в том, что партия преодолеет четырёхпроцентный барьер, необходимый для представительства в парламенте. Однако этот рубеж был всё же взят. А итогом внутренней борьбы стало укрепление партии и её радикализация.
Сейчас в Швеции социал-демократы утратили власть. 12 лет они находились у власти, причём в последние 8 лет они могли сохранять свои позиции только благодаря поддержке Левой партии и «зелёных». Мы не входили в правительство, но составляли часть правящего большинства. Тем самым мы несли частичную ответственность за принимаемые решения.
Нельзя сказать, что социал-демократическое правительство было так уж плохо. В любом случае, оно не пошло по пути британских «новых лейбористов» Тони Блэра, которые на практике выступают в качестве проводников неолиберальной политики. Проблема заключалась в другом. Правительство было не так уж плохо, но трудно было объяснить избирателям, чем оно хорошо. В чём его преимущества? Что оно сделало для своих традиционных избирателей? Между тем правые партии — по крайней мере, на уровне риторики — сдвинулись к центру, подчёркивали, что они не против социального государства. В итоге стало очень сложно объяснить, чем левый центр отличается от правого. Это привело к деморализации и демобилизации левого электората и к поражению на выборах.
Итак, социал-демократы потеряли власть. Смена правительства произошла на фоне экономического роста и стабильного государственного бюджета. Общая ситуация в стране может быть характеризована скорее как благополучная. Но на этом фоне те части населения, которые находятся в трудном положении, чувствуют себя особенно дискомфортно. Правые это учитывали. Они заявляли, что их политика поможет решить проблемы безработицы и сократить разрыв между богатыми и бедными. Они даже называли себя «новой рабочей партией». Им поверили.
Беда в том, что «социальная риторика» сочетается с достаточно жёсткой неолиберальной «программой действий». Возникла парадоксальная ситуация, когда власть держится на не слишком правом имидже, но имеет очень жёсткую правую повестку дня. Начинаются атаки на права профсоюзов, заводят речь о снижении пособия по безработице. А чем ниже пособие по безработице, тем сильнее тенденция к снижению зарплаты.
Всё это — результат не столько силы правых, сколько слабости левых. Кризис левого движения развивается уже довольно давно. Сказываются и крушение Советского Союза, и ослабление позиций социал-демократии, и сдвиги, произошедшие в самом западном обществе. На этом фоне возникают различные политические подходы. По мнению нашего правого крыла, рабочее движение должно смириться с ситуацией и встроиться в складывающуюся систему. На мой взгляд, такой курс ведёт к катастрофе. Левые теряют собственное лицо и становятся никому не нужны. Этот процесс уже происходит с социал-демократами. Возникает ситуация, когда смена правительства не приводит к смене курса. Отчасти мы уже наблюдали подобное в Швеции, но те же тенденции прослеживаются и в других западноевропейских странах. Во Франции и отчасти в Германии различия между партиями нивелируются, а население становится всё более апатично. Только крайне правые, фашистские партии могут выиграть в такой ситуации. Швеция — одна из немногих стран, где крайне правые ещё не прошли в парламент, но даже у нас они подошли вплотную к необходимым для этого 4 %.