Колониальные захваты, которые привели к созданию новых рынков, соответственно, новых рабочих мест, вовлечение новых масс людей в капитализм. Соответственно, Россия в среднюю Азию вошла, Англия и Франция вошли в Африку, а в конце концов все бросились на Китай, все вместе. А когда всё закончилось, то тогда бросились друг на друга. Но, правда, был период очень короткого подъёма в девяностые годы, потом новый спад, а после этого нового спада война была неизбежной. И если бы мы не проходили в учебниках истории четырнадцатый год как год начала Первой мировой войны, то, скорее всего, проходили бы как первый год начала новой депрессии.
Павел Лукша: Мне очень понравилась та тема, что мы переходим в экономику дорогого труда, причём массового, включая те страны, в которые раньше можно было спустить, надеясь на то, что там труд дешёвый, они голодные. Но решение-то, в принципе есть, причём оно даже не капиталоёмкое, это системы типа производственной системы Тойота и другие. То есть принципиальные изменения философии организации труда, которая просто за счёт огромного количества неэффективности в организации труда без дополнительных изменений в процессе и так далее позволяет найти ресурс на предприятиях. Одновременно с этим принятие такого вот подхода на самом деле исподволь сейчас потихоньку начинает всю систему менять. В том числе это другое отношение к потреблению. Люди начинают себя более осознанно вести и в домашнем хозяйстве. В том смысле, что происходит как бы установление баланса, как бы потребление излишеств, которые потом не используются, на них начинают по-другому глядеть, это не нужно. Я не знаю, насколько Вы знакомы с тотальным управлением качеством.
Елена Ведута: Её последнее время очень критикуют…
Павел Лукша: Тойота продакшн систем — это то, что было придумано в шестидесятые годы. То, почему критикуют сейчас Тойоту, это уже другое дело. В шестидесятые-семидесятые годы распространение этой системы породило парадоксальную ситуацию, когда японские машины одновременно существенно улучшали своё качество и одновременно снижали цену. И американцы, которые не ожидали этой ситуации, начали думать, что там идут субсидии. Иначе невозможно было объяснить, почему более качественная машина продаётся дешевле. Конечно же, должно поддерживать правительство. На самом деле было изменение принципов, по которым организуется труд. Я думаю, что это огромный ресурс, потому что я оказался под большим впечатлением, когда побывал на одном из первых российских предприятий, внедривших эту систему полностью. На самом деле ресурс колоссальный. Думаю, что в два три раза производительность поднять можно.
Борис Кагарлицкий: Говоря о труде, я хочу заметить, что в Китае происходит громадный демократический перелом. Начиная с того, что с двадцатого года Китай переходит в отрицательный рост демографии. Это ещё не всё. Если только бы отрицательный рост. Главное — меняется структура семьи.
Никто же не мешает вам завести пятьдесят детей, однако это почему-то не получается. В Китае теперь можно принять любые законы, но система семейного воспроизводства уже теперь другая, и очень важный момент, что Китай выходит в отрицательный рост, это уже железно прогнозируемо, но более важно то, что происходит очень быстрое старение населения при распаде традиционной семьи. Традиционная семья позволяла Китаю обходиться без пенсионной системы, то есть много детей, дети поддерживают родителей, родители поддерживают дедушек и бабушек. И эта система пирамидальная традиционной семьи разрушена, на её место пришла европейская ну-клеарная семья, да ещё вдобавок только с одним ребёнком. В результате чего в Китае в условиях старения населения неизбежным становится введение пенсионной системы какого-нибудь типа, сейчас у них нет никакой. А это означает, что либо Китай переходит в фазу социальных неурядиц, потому что всё это не стыкуется, либо Китай должен будет существенно повышать стоимость рабочей силы.
Максим Козырев: Вопрос по сетевым движениям: как предполагаете, может быть это начальная стадия организации — сетевая? Один вариант. То есть всё равно всё переходит к иерархии по мере развития организации. Второй вариант, что сеть можно рассматривать как дополнение индивидуального труда, индивидуальной деятельности, а не той, которая может делаться организацией. То есть задача сети восполнять связи между самодостаточными индивидуумами. Поэтому в этом плане она сохраняет ожидания, с ней связанные.
Борис Кагарлицкий: А почему одно альтернативно другому? Я готов принять оба тезиса. По первичности очень интересно — первые христианские общины были сетевыми, а потом переходили к иерархическому принципу. Когда? Когда христианство завоёвывает власть. Поэтому я когда-то это всё называл первичным грехом организации. Если не впадать в первичный грех, воспроизводства не будет. Другое дело, что одно не исключает другого.