Тактика левых не то что не воспроизводит известную ленинскую схему из «Что делать?», то есть перерастание экономических требований в политические, а приводит к полной бессистемности и оторванности от масс, в результате чего вся «левая политика» становится уделом исключительно узкого коллектива неравнодушных, иными словами, превращается в разновидность хобби, ролевой игры.
Я убеждён, что как-то изменить это состояние можно лишь привнесением активной и системной деятельности, имеющей конкретные осязаемые результаты, которые не только небезразличны массам, но и свидетельствуют о должном уровне подготовки и работы, проделанной активистами.
Безусловно, данной деятельности, по крайней мере, на первом её этапе, присуща очевидная аполитичность, фиксация на чисто технических вопросах, однако это не более чем результат поверхностного взгляда на проблему.
Больше всего левым сейчас необходима решительность. Не решительность политическая, выражающаяся в сколь угодно смелых и безрассудных поступках и заявлениях, но решительность организационная, которая только и сможет придать расплывчатому массовому недовольству и «желанию перемен» чёткие, ясные и регламентированные рамки планомерного достижения целей.
Разумеется, при наличии интереса и готовности заняться чем-то подобным у присутствующих товарищей, я готов принять самое активное участие в непосредственной организации и претворении в жизнь перечисленных инициатив.
Надеюсь, что данным докладом мне удалось очертить основное направление требующихся преобразований, показать их востребованность или, если говорить точнее, безальтернативность, если только итоговым пунктом левой деятельности должны являться цели, хоть как-то отличные от банального воспроизведения собственного статуса.
Переход левых из роли непогрешимых проповедников последовательного марксизма к роли прагматичных организаторов и политиков, в конечном счёте, есть вопрос о перспективах развития всего российского общества целиком на протяжении ближайших десятилетий.
В ИНОЙ ОПТИКЕ
«Двигаться вопрошая»: сапатисты на пути к транскультурному диалогу.
Марк Симон
Накануне 21 декабря 2012 года одной из центральных тем в мировых средствах массовой информации и социальных сетях стал «конец света» в связи с окончанием земного летоисчисления по календарю майя. По мере приближения «тревожной даты» обсуждения пророческих посланий древних индейцев в различных общественных (и даже научных) дискурсах становились всё интенсивнее, порождая всё более запутанные и противоречивые интерпретации. Одни всерьёз ожидали вселенской катастрофы, другие иронически наблюдали за нагнетанием «массового психоза», а третьи говорили о том, что календарь майя не заканчивается в 2012 году, а лишь свидетельствует о смене большого цикла в истории человечества. На эту тему в различных контекстах тем или иным образом высказывались все: обыватели и учёные, журналисты и политики, атеисты и верующие - представители самых разных сообществ из различных частей света. Молчали лишь сами индейцы, потомки тех самых древних майя.
Точнее, их голос оказался неуслышанным и нераспознанным в бурных и шумных потоках информации. Невозможность репрезентации «субальтерных»1 социальных акторов в доминирующих общественных и международных институтах, в своё время отмеченная постколониальными исследователями (Э.Саид, Г.Ч.Спивак, Р.Гуха, А.Макклинток, Р.Янг и др.), в очередной раз стала очевидной для тех, кто имеет представление о положении мексиканских индейцев (цельтали, цоцили, тохолабали, чолес, соке, мамес), проживающих в штате Чьяпас. «Конец света» привлёк на юго-восток Мексики массы туристов, однако мало кому пришло в голову поинтересоваться истинной философией и представлениями о социальной справедливости проживающих там потомков майя.
В 4 часа утра 21 декабря, когда весь мир настороженно ожидал исполнения зловещих предсказаний, из тумана, окутавшего горы Чьяпаса, появилась сорокатысячная процессия индейцев в вязанных чёрных масках и двинулась по размытым дождём просёлочным дорогам в сторону пяти главных городов штата - Сан-Кристобаль-де-лас-Касас, Окосинго, Альтамирано, Лас Маргаритам и Паленке. Это была Сапатистская армия национального освобождения (САНО)2, 19 лет назад (1 января 1994 года) оккупировавшая центральные площади тех же городов, чтобы сказать своё решительное “jYa Basta!"3 в знак протеста против неолиберальной политики мексиканского правительства, подписавшего договор о создании НАФТА4. На этот раз сапатисты во время своего марша не произносили ни слова, не пели песни, не разворачивали транспаранты. Прибыв в города, они двинулись на городские площади и принялись воспроизводить один и тот же сценарий. На глазах у изумлённых туристов тысячи человек в шеренге по четверо поднимались на самодельные трибуны и молча вздёргивали вверх кулаки под сенью двух своих флагов - сапатистского (красная звезда на чёрном фоне) и мексиканского. Затем они также же быстро и тихо, как прибыли, вновь скрылись в тумане, который замаскировал их неожиданное прибытие5.
1
Данный термин был заимствован постколониальными исследователями из «Тюремных тетрадей» А.Грамши. Его принято переводить как «угнетённые» или «подчинённые», однако подобная трактовка несколько сужает круг смыслов, которые он предполагает.
5
Окрест Д. Возрождение оглушительного молчания (перевод) (выходные данные цитируемых текстов приведены в списке литературы в конце статьи)