Таким образом, благодаря транскультурному диалогу, сапатистам удалось отказаться от концепта «авангардной партии» и христианской этики спасения, заменив её логикой арьергардного движения, выраженной в индейском принципе «двигаться вопрошая»17, не предполагающего наличия заранее заготовленной программы действий. Подобный диалог призван преодолеть логику доминирования и эксплуатации, в том числе и идеологической, и направлен на утверждение множественности этно-культурных и политических практик, их сосуществование и взаимодействие путём горизонтальной коммуникации.
САНО была создана группой политических активистов из различных организаций левого толка (преимущественно марксистско-ленинских), состоявшей из трёх индейцев и трёх метисов, 17 ноября 1983 года. Рафаэль Себастьян Гильен Висенте, выпускник философского факультета Мексиканского национального автономного университета, которому, как принято считать18, суждено было перевоплотиться в субкоманданте Маркоса, присоединился к ним годом позже. Однако стоит оговориться, что никто на самом деле не знает, кто скрывается под маской, которую носит Суп (именно так обращаются к субкоманданте его соратники), поскольку лишь один из этой группы остался в живых и взял себе имя одного из погибших товарищей - Маркос.
Маска или «пасамонтаньяс», как её называют сапатисты, стала одним из символов данного движения и альтерглобалистской повстанческой борьбы в целом. Подобный акт деперсонификации был продиктован не столько страхом преследования местного населения со стороны федеральных властей, сколько стремлением подчеркнуть отсутствие иерархии и лидерства в структуре САНО. В случае гибели одного из участников его место всегда мог занять другой.
Следует отметить, что во второй половине XX века маски-балаклавы были использованы не только террористическими и повстанческими группировками, но и в иных социокультурных контекстах. В начале 80-х годов (то есть параллельно с образованием САНО) в маргинализированном и находящемся в состоянии промышленного упадка Детройте возникло новое контркультурное музыкальное явление - детройтское техно, одними из наиболее ярких представителей которого стала так называемая «бригада подпольного сопротивления» Underground Resistance. У её истоков стояли чернокожие студенты - Майк Бэнкс и Джефф Миллс, во время выступлений надевавшие чёрную униформу и закрывавшие лица масками. Движение Underground Resistance, ряды которого постепенно начали расширяться, отстаивало жёсткие анти-коммерческие позиции, их пластинки были наполнены политическими манифестами и лозунгами, в которых каждым вторым словом было слово “riot” (бунт). Более того, была выпущена серия пластинок, которые не могли быть воспроизведены в обычных домашних условиях, а лишь на диджей-ском проигрывателе и при условии вращении иглы в обратную сторону - от центра к краю диска.
Революционная борьба Underground Resistance происходила в области музыкальной индустрии, а её цель заключалась в преодолении «программирования». Это слово стало ключевым для понимания идеологии UR, поскольку, с их точки зрения, «программирование - это принцип функционирования современных промышленных стран, которые развились до состояния производства не только 66 товаров и механизмов, но сознания отдельных индивидуумов. В таких условиях люди - это не более, чем биороботы, которых программирует современная жизнь или, как принято говорить, - система. Цель этой гнусной деятельности - сохранить барьеры между людьми и расами, не допустить взаимопонимания и мира»19. С точки зрения Бэнкса и Миллса, единственным способом коммуникации, не подвластным программистам человеческих душ, должна была стать музыка техно, способная разрушить традиционные формы мышления и таким образом сделать индивидов свободными. Одним из главных принципов в условиях этой борьбы становится анонимность, ведь если ты замечен системой, тебя самого используют как один из инструментов программирования.
Идеология чернокожих музыкантов Детройта удивительным образом перекликается с сапатистской: в обоих случаях мы имеем дело с образами неизвестных героев-освободителей (эдаких современных «Зорро»), которым тем не менее не удалось сохранить анонимность. Однако если участники UR, сняв маски, стали востребованными индустрией диджеями, то в случае с Маркосом дело обстоит несколько сложнее. Как отмечает О.Ясинский, сапатистам не удалось избежать каудильизма20, столь характерного для латиноамериканских революций, в первую очередь, по отношению к внешнему миру21. Следует упомянуть, что Маркос в полной мере отдаёт себе отчёт как в том, что благодаря маске и неизменной трубке во рту он стал ещё более узнаваемым, чем любой из повстанческих лидеров, так и в том, что с конца 1990-х годов сапатистская символика стала очередным атрибутом интернациональной моды на протест. Различные коммерческие бренды желали использовать «человека в маске» точно так же, как и портрет Че Гевары.
17
Один из наиболее известных лозунгов сапатистов «preguntando caminamos» можно перевести как «вопрошая мы продолжаем» или «двигаемся вопрошая».
19
Горохов А. Музпросвет. - М.: Ad Marginem, 2003. URL: http://lib.ru/CULTURE/MUSIC/GOROHOW/muzprosvet.txt_with-big-pictures.html#50