В результате нового похода на Мехико, предпринятого сапатистами в апреле 2007 года, они вновь отказались от применения силовых методов борьбы, а также от любых коалиций. Непонимание этого поступка мексиканским правительством и многими другими политическими акторами, а также неясность, кто именно из восемнадцати команданте, участвовавших в данном походе, на самом деле был главным делегатом сапатистского движения, объясняется тем обстоятельством, что индейские общины, исходящие, в первую очередь, из коллективной идентичности, делегируют полномочия говорить от их имени тем или иным представителям, но лишь на короткий срок.
Однако следует уточнить, что практика автономного самоуправления (основанная на принципе, который в тохолабальском языке выражается как «командовать и подчиняться одновременно»32) характерна преимущественно для сапатистских общин Чьяпаса, в то время как в остальных частях штата власть зачастую сконцентрирована в руках местных вождей и шаманов. Тем не менее прямая демократия сапатистов сформировалась вне древнегреческих, а также европейских просвещенческих понятий, что объясняет их нежелание быть интегрированными в официальные институты власти.
Таким образом, их понимание политики существенным образом отличается от неомарксистских концепций, широко распространённых среди представителей мирового антиглобалистского движения, будь то «Множество» Майкла Хардта и Тони Негри или теория «гегемонии и социалистической стратегии» Эрнесто Лаклау и Шанталь Муфф. Исследования, посвящённые экологической и гендерной тематике (также весьма актуальные в современной теории международных отношений) в контексте сапатистского движения33, свидетельствуют о том, что эти компоненты не возникли в нём в результате процессов эмансипации и революционной борьбы, как это происходило во многих других регионах мира, но всегда были неотъемлемой частью индейской культуры и образа жизни.
Сапатисты отличаются в первую очередь тем, что они крайне редко применяли военную силу, отдавая предпочтение диалогу с мировым гражданским обществом. Это позволило им выстоять в борьбе с мексиканским правительством и сохранить автономное самоуправление на своих территориях, несмотря на то, что после «Другой кампании» и до «молчаливого марша» 21 декабря 2012 года они не проводили сколь-либо масштабных акций. Во второй половине двухтысячных годов мода на сапатизм в мировом левом дискурсе стала стремительно угасать, однако Чьяпас по-прежнему оставался недосягаемым для официального Мехико. Как бы то ни было, горизонтальные формы коммуникации, вдохновлённые призывами САНО к поиску транскультурного диалога, сумели сплотить не только представителей международных правозащитных организаций и про-социалистических движений, но и представителей академического сообщества Латинской Америки, США и Восточной Европы34.
В последнее десятилетие всё большее распространение в различных областях гуманитарной науки получило направление, которое принято называть «деколониаль-ным поворотом». Оно охватывает такие области знания, как философия, структурная лингвистика, социально-культурная антропология, а также международные отношения. Среди наиболее выдающихся учёных можно назвать такие имена, как: Вальтер Миньоло, Энрике Дус-сель, Рамон Гросфогель, Сантьяго Кастро-Гомес, Чела Сандоваль, Марина Гржинич, Мадина Тлостанова. Его принципиальное отличие заключается в отказе от «ассиметричного перевода всех инакостей на язык западной эпистемологии»35, то есть от трактовки тех или иных явлений в категориях и критериях, присущих доминирующей академической (европоцентричной) культуре.
32
Wallerstein, I. What Have the Zapatistas Accomplished // Alterinfos America Latina, 03.01.2008
33
Подобные исследования проводили Сильвия Маркос, Мария Лугонес, Чела Сандоваль, Мадина Тлостанова.
34
В частности, сотрудничество в рамках исследований по сапатистской тематике осуществляется между Бременским университетом, Университетом Дьюка (США), Университетом Ровира и Вирхили (Тарагона, Испания) и Люблянским университетом.
35
Тлостанова М.В. Человек в современном мире: проблема множественной идентичности // Вопросы социальной теории, 2010, Т.4. - с.209