Полярно противоположную (в онтологическом смысле) трактовку дают этим вопросам авторы, хотя и стоящие на левых позициях, но доказывающие, что «в СССР не было социализма и потому теория и идеология ортодоксального марксизма не несёт ответственности за преступления и трагедии этих практик». И этот основной их тезис (СССР по своей, очерченной в марксизме, сущности не есть социалистическое общество) «кажется им важнейшим аргументом в пользу социализма будущего». Сама же природа СССР при этом трактуется по-разному: как та или иная разновидность капитализма (государственного или обычного, но с нюансами), азиатской деспотии, или как некая особая, не имеющая исторических аналогов, общественная система - некапиталистическая и несоциалистическая. Так, по характеристике Г.Г.Водолазова, сталинский, а затем и брежневский (как его «чуть более смягчённый вариант») режимы представляют собой «РЕАКЦИОННУЮ форму выполняемой страной и её народом исторически-прогрессивной работы» (с.440). «Несоциалистичность» советской системы обусловливается, согласно подобным взглядам, главным образом тем, что экономическая и политическая власть сосредоточена в руках правящей номенклатуры, а не трудящихся, которые жестоко, даже более, чем при развитом капитализме, эксплуатируются этой властью в условиях недемократического (тоталитарного, деспотического, авторитарного и т.д.) режима, и т.д. Упрощая суть дела, смысл этой полемики можно уподобить анекдотическому спору оптимиста с пессимистом. Один, видя только «плюсы» реальности, говорит: стакан-то ещё наполовину полон, и даже клоп пахнет коньяком; а другой, замечая только «минусы», горюет: стакан-де уже наполовину пуст и даже коньяк пахнет клопами. Разумеется, это шутка. Грустная. Не по поводу коньяка и клопов.
Другую противоположность по отношению к первой отмеченной позиции («социализм в СССР - это, в общем, добро») составляет «крайне правый взгляд на СССР как на «империю зла», которая оказывается таковой именно потому, что как раз и является, мол (и в этом его парадоксальное совпадение с указанной «первой», аксиологически противоположной, позицией), адекватным воплощением самой сущности идеи социализма в противовес сущности «идеи» капитализма как «свободного общества».
Обе зафиксированные контрадикции относятся к тому типу противоречий, которые Маркс, в связи с критикой логики Гегеля, называл «действительной противоположностью взаимно исключающих друг друга сущностей», которые тем самым «не имеют между собой ничего общего, они не тяготеют друг к другу, не дополняют друг друга.
Одна крайность не носит в себе самой стремление к другой крайности, потребность в ней или её предвосхищение». Такие «истинные, действительные крайности... не могут быть опосредствованы...и не требуют никакого опосредствования, ибо они противоположны друг другу по своей сущности»6. Важна, однако, мера социальной антагонистичности таких противоречий в реальных жизненных отношениях людей, отнюдь не всегда укладывающихся в формально-логические определения.
Иной тип логико-полемического и концептуального противоборства и между собой, и в своём отношении опять же к первой, в общем ортодоксально советской, точке зрения характеризует те, другие, трактовки проблемы социализма в СССР, в которых так или иначе, в той или иной мере социалистичность сущности советского общества признаётся, но с большими или меньшими оговорками. Для одних - это «ранний социализм, с определёнными бюрократическими деформациями», или, скажем, «казарменный»7.
Для других - это уже в целом «деформированный социализм», а история СССР рассматривается, соответственно, как «искривление» («деформация») верной в принципе, Лениным намеченной линии, началом которой выступил особо памятно и наглядно НЭП. Причины же распада СССР сводятся и здесь в основном к субъективным факторам и ошибкам, в особенности горбачёвского руководства. В трактовке же сущности подлинного социализма акцент делается на реальной (а не формальной только) общественной собственности, настоящей власти самого народа и полном, свободном развитии Человека как вершинном критерии прогресса. Вся соль, однако и при этом остаётся в вопросе: в чём же сущностная причина этих «причин», помешавших осуществлению столь прекрасных идей?! Увы, сколько голов, столько умов.
7
Не следует ли здесь вспомнить, для сравнения, терминологию «молодого Маркса» (1844 г.): «коммунизм ... деспотический ... ещё не завершённый и всё ещё находящийся под влиянием частной собственности, т.е. отчуждения человека», а потому и выступающий в качестве «ещё совершенно грубого и неосмысленного коммунизма»? Причём, далее, коммунизм при этом понимается, будучи взятым в своём развитии, «как