Виктория Гриценко
Современная российская экономика представляет собой клубок запутанных и, в условиях господствующей неолиберальной парадигмы, нерешаемых проблем. Начиная от системы производства колониального типа и неэффективной структуры собственности, уродливого сочетания плана и рынка в экономике и заканчивая целенаправленным уничтожением социальной сферы.
Из двух существующих подходов к проблемам (и вообще способов мышления) - реалистического и нереалистического, или субъективноидеалистического - господствующий класс, очевидно, выбирает второй и просто не может поступать по-другому, пока не встретит на этом пути достаточно серьёзного социального сопротивления. Однако в ситуации социальной апатии и затишья в массах левые могут также провести время с пользой - например, конкретизируя свою программу-максимум [см., например: 3] в программу-минимум, то есть в такой комплекс мер, которые могут быть частично учтены и реализованы даже в данных конкретных условиях.
Здесь я сделаю попытку обрисовать возможность такого перехода 52 на примере краеугольного камня левого мировоззрения - проблемы социального неравенства. В исследовании Р. Уилкинсона и К. Пикетт «The Spirit Leveclass="underline" Why More Equal Societies Almost Always Do Better», 2009 г. (название которого переводят на русский язык как «Почему равенство лучше неравенства») на основе статистических данных Всемирного банка показано, что множество социальных проблем: сокращение продолжительности жизни, детская смертность, наркомания, преступность, рост числа убийств и психических заболеваний, лишний вес и т.п. - за исключением разве что курения и самоубийств, коренятся в социальном неравенстве. Они подчёркивают, что решающее значение имеет не бедность, а различие в уровне доходов. Уровень социальной солидарности также обратно пропорционален неравенству [11].
А. Грег, Д. Юлм и М. Тернер, анализируя результаты работы программы ООН «Millennium Development Goals» («Цели развития тысячелетия»), пришли к выводу, что разрыв в доходах на душу населения между самыми богатыми и самыми бедными странами за последние 200 лет возрос от соотношения 3:1 до соотношения 30:1 и 50:1. Они указывают, что этому способствовало доминирующее положение богатых стран в мировой торговле и возможность диктовать свои интересы
МВФ и ВТО [10; р. 2]. Неравенство в 53-х странах, охватывающих 80 % населения Земли, из 73-х исследованных также прогрессирует. На момент проведения исследования минимальный уровень неравенства (коэффициент Джини менее 0,25) был зафиксирован в Японии, Дании и Венгрии [10; р. 3]. Сегодня лидерами являются Дания, Финляндия и Норвегия [1]. Характерно, что в этих странах неолиберальные тенденции весьма ограничены.
В России уровень неравенства и темпы его роста высоки даже по официальной статистике: если в середине 1990-х разница в достатке 10% самых обеспеченных и 10% наименее состоятельных составляла 13,5 раза, то в 2012г. доходы разнятся более чем в 16 раз [1]. По неофициальной - всё выглядит хуже, но правдоподобнее. Так, бывший директор НИИ статистики Госкомстата России, заел. деят. науки, д.э.н., проф. В.М. Симчера показывает, что фактический разрыв в доходах богатых и бедных в два раза больше - 28-36 [7]. Согласно исследованию швейцарского финансового конгломерата Credit Suisse, сотня самых богатых россиян контролирует 30% богатства страны, в то время как на долю 10% самых бедных не приходится и 2% [1]. Если оценка России как лидера мирового неравенства экспертами из Credit Suisse у части российских учёных вызывает сомнение [1], то подмеченное ими вопиющее региональное неравенство находит серьёзное подтверждение в ряде исследований [6].