Прежде чем я успеваю ответить, Луций впивается в меня взглядом:
- Он заставляет тебя следить за нами, чтобы ты разузнал, кто имеет контакты за стенами лудуса?
- Следить за вами? – я поднимаю брови. – Ты же не всерьез?
- Ну, - пожимает плечами Квинт, - он зовет тебя даже чаще, чем своих телохранителей. Нас не должно это беспокоить?
Филосир не спеша и молча пьет, глядя на меня со своего места между Квинтом и Луцием. Все четыре ауктората пристально смотрят на меня, словно их взгляды могут выведать правду.
Верина – любовница гражданина или вольноотпущенника. Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Значит, это может быть и аукторат. Луций. Квинт. Филосир. Иовита. Это кто-то из вас?
- Ну, Севий, - резко спрашивает Луций, - что за дела у тебя с хозяином?
- Я сделаю все, что он от меня потребует, - я опускаю подбородок и понижаю голос. – Если он настолько мной увлечен, почему принимает меня за закрытыми дверями, каждый раз напоминая, что наблюдает за мной? И что, если я сделаю неверный шаг, то мне повезет покинуть яму для наказаний живым?
Мужчины обмениваются взглядами.
- Он подозревает тебя? – спрашивает Квинт.
- Судя по всему, да, - я выпиваю ковш до дна и со стуком ставлю его на место, обводя взглядом всех мужчин. – Клянусь Фуриями, если это один из вас, и из-за вас я получу хоть один удар плетью, вы пожалеете, что не сознались в день, когда Друс нашел свиток.
Филосир и Квинт отступают на шаг. Луций и Иовита снова переглядываются.
- Ты, правда, думаешь, что это кто-то из нас? – спрашивает Луций с улыбочкой, глядя на которую мне хочется перерезать ему горло.
Я пожимаю плечами:
- А кто еще?
- Да кто угодно, - отвечает Квинт, - не обязательно аукторат.
- Ну и что с того, что мы пришли сюда почти одновременно? – подхватывает Филосир. – Любой мог бы стать жертвой подозрительности Друса.
- На самом деле любой, - обращается ко мне Иовита. – Так почему Друс подозревает тебя?
Я поворачиваюсь к нему:
- Не знаю, Иовита. Правда, почему?
Он вскидывает брови:
- Откуда мне знать?
- А мне откуда? – снова пожимаю плечами. – Если бы знал, посоветовал оставить меня в покое и лучше присматривать за вами.
Они таращатся на меня. Шум на площадке не утихает, но здесь, возле воды - тишина.
Иовита начинает хохотать, другие подхватывают. Через мгновение я присоединяюсь к общему смеху.
- Посоветовал бы ему оставить тебя в покое? – он мотает головой. - Я готов отрезать себе руку, чтобы увидеть это!
- Точно, - заявляет Квинт, - как и все мы.
Я фыркаю, но ничего не отвечаю.
Боги, не оставляйте меня.
***
Верина и Каесо появляются в лудусе спустя пару дней после закрытия игр. Стоит открыться воротам, мальчик вырывает у бабушки руку и бежит на тренировочную площадку. Верина качает головой и смеется, заходя вслед за ним в лудус.
Гладиаторы показывают Каесо раны, полученные на арене, и мальчик с широко распахнутыми глазами рассматривает каждый синяк и шов. Он хохочет над нелепыми рассказами о царапинах, оставленных дикими леопардами, и шрамах, заработанных в схватках с двумя великанами.
- Не веришь? – посмеивается Хасдрубал, притворяясь обиженным. – Вот, парень, давай покажу, как он меня зацепил, - он вручает Каесо деревянный меч и маленький круглый щит и ведет мальчика в тренировочный круг.
- Ну держись, парень, - он улыбается и ударяет деревянными мечом по своему щиту. – Защищайся. Ноги, руки, все.
Верина улыбается, глядя, как Каесо понарошку сражается с гладиаторами, а я исподтишка наблюдаю за ней. Она никогда не выказывала каких-либо эмоций в лудусе, но Кальв настаивает, что здесь находится мужчина, пользующийся ее расположением. Помогите ей боги, если это так. И помогите мне боги, если это не так.
А затем она поворачивает голову и меняется в лице.
Она видит кого-то, кого не вижу я. Это ясно, потому что в этот момент ее улыбка гаснет, а в глазах появляется неприкрытая болезненная тоска.
Мое сердце учащает бег. Значит Кальв был прав. Здесь, в лудусе, находится мужчина, который заменил ей мужа.
Осторожно, чтобы не привлечь к себе внимание, я слежу за направлением ее взгляда в поисках объекта ее внимания.
Он выходит из-за стены, которая загораживает обзор мне, но не мешает Верине, и в одно мгновение моя кровь стынет.
Друс.
Значит, это Друс?
Нет, возможно, это один из его телохранителей. Не исключено, что Верина путается с одним их них.
Но затем Друс останавливается. Его губы сжимаются в тонкую линию.
Ее он не замечает. Он смотрит на Хасдрубала и мальчика. Но тут его взгляд останавливается на Верине, и, возможно, я подмечаю слишком много нюансов выражения лица Друса, но даже с двадцати шагов боль в его глазах осязаема. Клянусь, что вижу боль даже за его бессменным кожаным доспехом.
Внезапно он подает знак телохранителям, и они одновременно разворачиваются и уходят.
Стоит им исчезнуть, как Верина выдыхает, поджав губы, и сосредотачивается на внуке.
О боги…
Я заставляю себя отвернуться и иду к воде, чтобы промочить внезапно пересохшее горло. Не уверен, что видел больше, чем просто пару взглядов. Если я скажу хоть слово о подозрениях Кальву, он убьет Друса, а стоит мне дать понять Друсу, что у меня есть интерес к его связи с Вериной, в опасности окажется моя собственная жизнь.
Но теперь все встает на места. Видимо у Кальва были подозрения, что его жена путается с Друсом или кем-то другим, но не гладиатором. Он откуда-то узнал, что ее любовник не раб, а ни один человек его статуса, особенно своенравный, как Кальв, не потерпит, чтобы его супруга развлекалась с гражданином или вольноотпущенником. Тем более с таким отбросом общества, как ланиста.
Гражданином и в то же время ланистой Друсом.
А что остается мне? Правила игры изменились, теперь в ней два участника, которые без колебаний прольют кровь, столкнувшись на одном поле.
Мою кровь или кровь друг друга.
Вначале моя задача была проста. Найти любовника Верины и сообщить его имя Кальву. Это было до того, как я заподозрил, что этот мужчина – Друс, и до того, как перестал видеть в Друсе легендарного ланисту, а увидел человека, которого начал уважать. Человека, чье уважение мне тоже удалось заслужить.
И, возможно, кое-что еще.
«Дай мне хоть малейший повод заподозрить, что ты не в точности следуешь моим приказам, - от шепота Кальва по спине бегут мурашки, - или, что ты выдохнул мое имя в стенах лудуса, и я от имени магистрата поинтересуюсь у Друса, все ли семьсот сестерциев он получил. Ты меня понял?»
Пусть я и заработал уважение Друса, но, как и Кальв, он ни от кого не потерпит кражу или обман. И уж точно не от того, кому он поручил обнаружить в лудусе предателя.
Но если Друс – тот, кто трахает Верину…
Тяжело вздыхаю. Я не могу действовать, пока не буду абсолютно уверен, но это означает, мне нужно проследить за ним. Я видел, как он покидает лудус в одиночку, и, скорее всего, он сделает это снова.
Мне остается лишь наблюдать и ждать.
А что если мои подозрения верны? Что тогда?
Боги, одарите меня мудростью. Кого из двух хозяев я должен предать?
========== Глава 10 ==========
Друс постоянно куда-то уходит из лудуса. Иногда в одиночку, иногда с телохранителями, но обычно в это время я тренируюсь и не могу проследовать за ним, не привлекая внимания. Я не спускаю глаз с задних ворот, выжидаю, пока он не выйдет за них в одиночестве, и, наконец, это случается, когда я не занят.
Я выскальзываю со двора и следую за ним за ворота.
Он оглядывается по сторонам через каждые несколько шагов, но меня не замечает. На улицах довольно много прогуливающихся людей, так что я с легкостью лавирую между ними, скрываясь от его взгляда. Улица недостаточно запружена народом, чтобы я мог упустить Друса из виду, но, затерявшись среди зевак, я не обращаю на себя внимание.