Он потирает шею.
- Твоя туника. Она в крови.
Я завожу руку за спину, и касаюсь мокрой ткани. Когда я подношу пальцы к глазам, они все красные.
- Ты в порядке? – спрашивает он.
- В полном, - облизываю губы, голова внезапно начинает кружиться, словно потеря крови дала о себе знать лишь сейчас, - просто открылись раны.
Он кладет руку мне на плечо.
- Надо отправить тебя обратно в лудус.
- А как же Верина? И Друс?
- Только богам известно, куда пропал Друс, - он прикусывает губу. – Нам надо вернуться и позаботиться о Верине, но сначала ты должен показаться медику.
Я киваю, и мы спешно возвращаемся переулком к суматохе под дырой в стене второго этажа.
Беснующаяся толпа запрудила пространство вокруг повозки и окровавленной изломанной женщины, которая без движения лежит на земле.
Арабо хватает меня за руку.
- Надо убираться отсюда.
Я показываю на повозку:
- А как же Верина?
Он оглядывается через плечо и качает головой:
- Она мертва. И скоро здесь будет не продохнуть от вигилов, - он подталкивает меня к другому переулку, - пошли.
Я бросаю последний взгляд на Верину, но она смертельно спокойно и бледна, как ее белоснежное платье. Точнее, то что осталось белым. Я больше ничего не могу для нее сделать и иду за Арабо к выходу с рынка.
- Куда мог исчезнуть Друс? – спрашиваю я.
- Если он жив, то вернется в лудус, - отвечает Арабо, - ему больше некуда идти.
- Если только он не думает, что за ним придут именно туда.
- Кто? – оборачивается Арабо. – Кто за этим стоит?
Я колеблюсь с ответом.
- Точно не знаю.
- Но в этом был замешан Луций.
- Он и Иовита.
Арабо бормочет, качая головой:
- Ублюдки, - он поворачивается ко мне. – Ты думаешь это еще кто-то? Из фамилии?
- Я не знаю.
Арабо минуту молчит. Когда в поле зрения появляется лудус, он шепотом говорит:
- Люди не должны знать, что Друс пропал. Иначе в фамилии начнется хаос.
- Если я вернусь в лудус, они, скорее всего, убьют меня.
- Куда еще ты можешь пойти?
Я вздыхаю, но ответить мне нечего.
- Темнеет, - говорит Арабо. – Мы зайдем через задние ворота, и я прослежу, чтобы тебя никто не заметил, - он смотрит на мою спину, изогнув бровь, - все равно, тебе нужно не в казарму, а в лазарет.
- Ты правда считаешь, что там я буду в безопасности?
- Да, если я доплачу медику, - он скользит по мне взглядом и добавляет. – При таких обстоятельствах, думаю, Друс простит, если мы залезем в казну лудуса.
- Надеюсь, - бормочу я. – Что ты скажешь людям о Друсе?
Арабо снова умолкает.
- Что у него дела в городе, и что бойцы должны продолжать тренировки в его отсутствие.
- Они поверят тебе?
Арабо ускоряет шаг.
- Боги, я очень на это надеюсь. Но это зависит от того, кто из них в курсе задуманного убийства.
- А если он действительно погиб? – от этой мысли меня передергивает.
- Тогда мы ничего не можем поделать.
***
Я кривлюсь и сыплю проклятиями, пока медик заново зашивает мне спину.
- Не двигайся, - говорит он.
- Тогда намажь побольше того бальзама, - ворчу я.
Он проводит влажной тканью по ранам. Я втягиваю воздух сквозь сжатые зубы.
- Ты хотел побольше, - заявляет он и убирает тряпку. Но когда он снова принимается накладывать стежки, боль уже не такая острая.
- Все еще латаешь его? – в голосе Арабо смесь заботы и веселья. Подняв на него взгляд, я вижу, что он хмурит брови гораздо сильнее, чем прежде.
- Я буду в порядке, - оглядываюсь я на медика. - Надеюсь.
- Сам виноват, что не позволил ему зашить раны прошлой ночью, когда они были свежие, идиот, - со слабой улыбкой отрезает Арабо.
- Я не хотел будить его…
Медик не вмешивается, но втыкает иглу немного сильнее.
Арабо морщится вместе со мной, но молчит.
Когда медик заканчивает накладывать швы и повязки, и мы с Арабо остаемся наедине, я шепчу:
- Есть новости?
- Луций только что вернулся, - он показывает на одно из окон, откуда видна тренировочная площадка, - на тележке гробовщика. Избитый до синевы, как и многие из нас, только голова у него разбита всмятку с одной стороны, да нож торчит в горле.
Сердце начинает биться быстрее:
- Думаешь, его убил Друс?
- Надеюсь, - бормочет Арабо. - Вопрос в том, где он сейчас? – он нервно барабанит пальцами по столу. – Его либо арестовали, либо убили. Иначе он бы уже вернулся.
- Мы должны что-то сделать, - я провожу рукой по волосам. – А не просто ждать очередную телегу гробовщика.
- Я знаю, - тихо отвечает Арабо. – Пока гладиаторы верят, что Друс в городе решает деловые вопросы, но это не продлится долго. Если они пронюхают, что он может не вернуться…
Я выдыхаю, но ничего не отвечаю.
За окном привычные звуки тренировок сменяются свистом и скабрезными шутками.
- Что, во имя богов… - с помощью Арабо я встаю, и мы подходим к окну.
Один из охранников ведет через двор невысокую молодую женщину. Ее узкие плечики ссутулены, широко распахнутыми глазами она настороженно косится на мужчин.
Что, впрочем, оправдано: она одета и накрашена, как шлюха, и двор, полный агрессивных самцов, для нее не самое подходящее место.
- Кто она? – спрашиваю я.
- Не знаю, - отвечает Арабо. - Оставайся здесь, пойду проверю.
Он уходит, и через пару минут возвращается, женщина робко следует за ним.
- Она пришла к тебе, - говорит он.
- Ко мне? – я перевожу взгляд на нее.
Она кивает:
- Меня зовут Сидония. Мне приказали привести тебя.
- Куда?
- В бордель моей хозяйки.
Я поднимаю чистую тунику, которую принес Арабо:
- Я не в состоянии обслуживать. Возьми кого-нибудь другого
Сидония не двигается.
- Мне приказали привести именно тебя. Мама Лукреция сказала, ты должен прийти немедленно.
Я прикусываю губу. Это бордель, где я трахал римских жен, а еще докладывал Атаю, и, при случае, самому Кальву. Наверняка, меня ждет один из них.
Мы с Арабо переглядываемся.
Я говорю девушке:
- Прости, мы на минуту.
Она кивает и отходит в сторону.
- Она может что-то знать о Друсе, - шепчет Арабо.
Я бросаю настороженный взгляд на девушку:
- Или заманивать и убивать всех, кто связан со смертью Верины.
Или вернуть меня настоящему хозяину.
- Так что мы будем делать?
Я прикусываю нижнюю губу:
- Не думаю, что у нас есть выбор. Мне придется пойти и узнать, что она хочет нам сказать.
Или что он хочет нам сказать. Но это может быть связано с Друсом. Боги, молю…
- Может, ты и прав, - говорит Арабо. – Я пойду с тобой.
- Спасибо, - скривившись, заставляю себя встать на ноги. Надеваю тунику на саднящую и горящую спину, швы зудят под грубой тканью, но израненная плоть привлечет слишком много внимания за пределами лудуса. Да и в самом лудусе тоже.
Мы с Арабо подходим к девушке, которая ждет нас у окна, пожевывая большой палец.
- Хорошо, - говорю я, - мы идем.
Сидония напрягается:
- Не вы. Только тот, кого зовут Севий.
Мы с Арабо обмениваемся взглядами.
- Я не пойду без него, - отвечаю я, - он может ждать на улице, но в этом городе слишком много людей, желающих нам смерти.
- Хорошо, - смиряется она, - но в бордель он заходить не будет.
- Согласен, - шепчу я, не зная, во что, во имя богов, я ввязался на этот раз.
========== Глава 14 ==========
Следуя за Сидонией, я несколько раз едва не поворачиваю назад. Арабо постоянно бросает на меня встревоженные взгляды, он тоже чувствует себя не в своей тарелке. Это может оказаться пустой тратой времени, и мы идем туда зря. К тому же это опасно.
Боги, что мы творим?
Но эта женщина, хозяйка борделя, может знать что-то о Друсе. Вдруг он жив, и она знает, где он находится.
Или это Кальв. В последний раз он вызывал меня очень давно, а сегодня его жена погибла. Он может ждать меня, чтобы потребовать отчет или просто убить.