— Существуют и другие, подобные мне. А я представитель…
— Этого союза, этой власти, да, очень хорошо. Зачем они послали сюда вас, чего они хотят от меня?
Хотя Аргавен мог быть и безумным, и не очень проницательным, но у него была долгая практика в уклонениях, вызовах, риторических тонкостях, используемых в разговорах с теми, чья главная цель в жизни заключается в достижении и укреплении отношений шифгретора на высшем уровне. Многие аспекты этих отношений были не ясны мне, но я знал о том, какие словесные дуэли могут возникать на этой основе. Я не собирался спорить с Аргавеном, я хотел общаться с ним.
— Я не делаю из этого тайны, сэр. Экумен хочет союза с нациями Гетена.
— Зачем?
— Материальная выгода. Увеличение знаний. Расширение поля разумной жизни. Обогащение гармонии и большая слава. Приключения. Радость.
Я не говорил языком, которым пользуются те, кто правит людьми: короли, завоеватели, диктаторы, полководцы. На их языке нет ответа на вопрос короля. Аргавен неподвижно и угрюмо продолжал смотреть в огонь.
— Как велико королевство в Небе, этот Экумен?
— В сфере Экумена находятся восемьдесят три обитаемых планеты, а они содержат около трех тысяч наций и антропологических групп.
— Три тысячи наций на восьмидесяти трех мирах, мы, одни, можем иметь общего с тысячами чудищ, живущих в небе?
Он снова повернулся ко мне. Он продолжал дуэль, задавал риторические вопросы, он почти шутил. Но шутка была неглубокой. Он был — Эстравен предупреждал меня об этом — обеспокоен, встревожен.
— Три тысячи наций на восьмидесяти трех мирах, сэр. Но ближайший находится в семнадцати годах пути от Гетена на кораблях, которые летят со скоростью света. Если вы считаете, что Гетен может быть вовлечен в пограничные конфликты с соседями, подумайте о разделяющем вас расстоянии. Через такое расстояние всякий набег теряет разумность, — я не говорил о войне и не без причины — на кархидском языке нет такого слова. — Торговля же, разумеется, выгодна. Торговля идеями, усовершенствованиями, передаваемыми по ансиблу. И торговля товарами и изделиями, которые доставляют корабли с экипажами и без него. Сюда могут прибывать послы, ученые, купцы и, в свою очередь, ваши люди смогут отправиться в космос. Экумен не королевство, а координирующий центр, обменный пункт для торговли и знаний. Без него сообщения между населенными пунктами стали бы случайными, а торговля — очень рискованной. Жизнь человека слишком коротка для прыжков между мирами, если не существует опорной сети и определенности, если нет контроля, если не ведется постоянная работа, поэтому все миры становятся членами Экумена. Мы все люди, вы знаете, сэр. Все мы. Все миры были заселены много лет назад из родного мира — Хейна. Мы различаемся, но мы все дети одного очага.
Ничто из сказанного не вызывало любопытства короля. Я продолжал некоторое время, подчеркивая, что его инфрегот Кархида лишь усилится, если они вступят в Экумен, но ничего не добился. Аргавен стоял мрачный, угрюмый, как старая выдра в клетке, покачиваясь взад и вперед с ноги на ногу, скаля зубы в улыбке боли.
Я замолчал.
— Они все черные, как вы?
Гетенианцы в основном желто-коричневые или красно-коричневые, но я видел многих не менее смуглых, чем я.
— Некоторые чернее, — сказал я, — мы приобрели разные цвета.
Я открыл сумку (вежливо осмотренную охранниками дворца четырежды при моем продвижении к красному залу), в которой находился мой ансибл и несколько картинок. Фильмы, фотографии, движущиеся изображения — это была маленькая галерея людей — жителей Хейна, Чиффердвера, Сети, Земли, Альтерры, Кэмтэйна, Олдула, Тауруса-4, Роканнона, Знебе, Сайма и других.
Король посмотрел их без интереса.
— Что это?
— Человек с Сайма, женщина.
Я вынужден был использовать слова, которыми гетенианцы обозначают только человека в кульминационном периоде кеммера, причем такого, который выполняет функции женщины.
— Постоянно?
Он опустил куб и стоял, покачиваясь с ноги на ногу, глядя на меня или немного ниже меня. Отблески огня падали на его лицо.
— Они все подобны этому, подобны вам?
Этот барьер я не мог понизить для него. К этому им в конце концов придется привыкнуть.
— Да. Гетенианская половая психология, насколько мы можем судить, совершенно уникальна среди человеческих существ.
— Значит, все они на этих планетах постоянно находятся в кеммере? Общество извращенцев? Так утверждает и лорд Тайб. Я думал, он шутит. Может, так оно и есть. Но это отвратительно, мистер Ай, и я не вижу, для чего нам общаться с существами, так чудовищно отличающимися от нас.