Его мать пожала плечами.
— Ты ожидал, что с тобой будут нянчиться как с человеческим ребенком?
Он проигнорировал ее насмешку.
— А когда я, наконец, подрос, то стал мишенью каждой горгульи, что считала забавным бросить меня в бойцовскую яму, и посмотреть, как много демонов смогут выбить из меня дерьмо, прежде чем я отключусь, - прошипел он.
Берта в замешательстве нахмурила брови.
— Дер...
Она издала звук, по-видимому, выражавший нетерпение.
— Ой-ля-ля. Твои внутренности, ты смешон, мелкий вредитель.
Леве отмахнулся от ее резких слов.
— Ты ничего не сделала, чтобы защитить меня.
— Только сильные выживают в нашем мире.
Леве уперся кулаками в бедра.
— И это твое извинение за то, что попыталась убить меня, когда я достиг половой зрелости?
Она провела когтем по алой подушке, не выражая и капли сожаления.
— Стало очевидно, что ты абсолютный урод. Моим долгом было избавить гнездо от такого слабака. Каждый дож понимает необходимость обрезать сухие ветви от семейного древа.
Достаточно.
Он пришел сюда не затем, чтобы разбираться со своей травмой детства. Он может и бессмертен, но даже вечности будет недостаточно, чтобы поработать над его проблемами с матерью.
Пора было приступать к делу.
— А что, если я доказал, что представляю из себя нечто большее, чем сухую ветку? - бросил он вызов. — Что я принц в самом истинном значении этого слова?
— Невозможно.
Уловив и ожидаемое презрение, Леве не был готов к неловкости, что осветила грубые черты лица его матери. Словно она испугалась того, что он мог сказать. И он, конечно, не был готов к языкам пламени, что метнулись в его сторону.
— Sacrebleu, - закричал он, укрываясь за любимым марокканским сундуком его матери. Она никогда не подожжет верблюжью кожу, инкрустированную таким количеством драгоценных камней, что это сокровище могло бы конкурировать с королевскими. — Что ты делаешь?
Она стояла на ногах, ее хвост подергивался в неразумном приступе ярости.
— Заканчиваю то, что начала, когда ты был молод.
Леве присел за сундуком. Merde. Все могло бы пройти и лучше. Пришло время применить его единственное оружие.
— Я требую трибунала, - сказал он дрожащим тоном.
Трибунал был горгульим эквивалентом народного суда. Или пиратской ставки.
— Отказано.
Еще одна вспышка огня, почти подпалила кончики его низкорослых рогов. Леве плотно обнял свое дрожащее тело крыльями. Это он однажды сказал, что вампиры были самыми неразумными существами, которые ходили по этой земле?
Он явно задолжал Вайперу и Стиксу, а также остальным кровопийцам извинения. Но это не означает, что они когда-нибудь услышат их из его уст. У него есть гордость. Даже если она немного подпалена.
— Ты не можешь отказать мне, - сказал он, когда огонь потух. —Я - чистокровный горгулья несмотря на мои… уродства.
— Я изгнала тебя.
Леве был подготовлен к этому.
— Ах, но я принц. - Он выглянул из-за угла, встречаясь со взбешенным взглядом матери. — Особы королевской крови, могут потребовать слушания в независимости от их приговора.
Берта была вынуждена заколебаться.
Горгульи во многом были дикарями, но Гильдия руководствовалась четким сводом законов.
Последовало долгое молчание, пока его мать скрежетала зубами, дым все еще валил из ее ноздрей. Затем она хитро, с удовлетворением прищурилась.
— Старейшин нет в Париже. Без них не может быть никакого трибунала.
Леве звуком выразил свое отвращение. Как много демонов встало плечом к плечу в битве против Темного Властелина, в то время как горгульи пропали без вести?
— Имеешь в виду, что трусы все еще прячутся?
Берта топнула массивной ногой, заставив все здание содрогнуться.
— Они не отвечают перед тобой.
— Bon. - Леве осторожно вышел из-за сундука. Он не хотел стать поджаристым стейком, но опять же, он устал бояться. Теперь он настоящий герой. Разве нет? Выпрямив спину, он вздернул подбородок, чтобы встретиться взглядом с матерью: — Тогда в качестве судьи можешь выступить ты.
Послышался низкий свист, когда его мать полностью расправила свои крылья. Чтобы произвести впечатление и запугать.
—Что еще за уловка.
— Никакой уловки нет, - отрицал Леве. — Ты - дож. В твои полномочия входит вершить суд.
— Я так и сделала, - прорычала она. — Ты был изгнан.
— Я был изгнан без честного слушания.
— Потому что ты сбежал, как бесхребетный демон Гутар.
Леве лишь отмахнулся от этого нелепого обвинения.
— Ты пыталась убить меня.
Его мать оскалилась, полностью обнажая свои ужасные клыки.
— И сейчас я закончу начатое.
— Нет.
Не дав себе времени на раздумья, Леве вскинул руки и высвободил свою магию. Не то чтобы он не доверял своему умению... non. Это была неправда. Он сомневался в своих силах.
Несмотря на все свое бахвальство, он никогда не был уверен в том, как подействует его магия. В один день ее использование оборачивалось полнейшим фиаско.
А в другой взрыв ее мог сравниться по силе с ядерным.
В любом случае этой ночью все прошло так, как он и хотел.
Мерцающие нити магии потянулись из кончиков его когтей, врезались в его мать с силой, отбросившей и прижавшей ее к стене. Это было... поразительно.
Пораженная так же, как и Леве тем, что его заклинание сработало, Берта барахталась в паутине тонких нитей, удерживающих ее в плену.
— Что ты сделал? - взвизгнула она.
Леве торжествующе шагнул вперед, с улыбкой глядя на паутину магических нитей.
— Я пытался сказать тебе, что вырос воином с сумасшедшими силами. Хмм... или безумными?
Могущественная горгулья попыталась выпустить пламя, только чтобы обнаружить, что путы, удерживающие ее, еще и подавляют ее магию.
Да. Вперед, Леве.
— Отпусти меня, - прорычала Берта.
— Нет, пока не выслушаешь меня.
Серые глаза дымились обещанием смерти.
— Ты заплатишь за это.
— Правда?
Леве преувеличенно взволнованно вздохнул, ощущая себя всемогущим рядом с беспомощной матерью. Эй, кто знает, сколько это продлится? Он должен насладиться, пока есть возможность.
— Горгульи повторяют одни и те же угрозы. Вам реально стоит задуматься о том, чтобы нанять вампира для того, чтоб он написал вам новые. Они настоящие эксперты в плане устрашения врагов.
— Конечно, ты восхищаешься своими новыми повелителями, - выплюнула Берта. — Думать, что мой собственный сын стал холуем пиявок. Этого ли недостаточно, чтобы разбить материнское сердце.
— Холуем? Я не служу ни одному демону. - Леве выпятил грудь. — Воистину, меня почитают как героя.
— Вот только герой маловат, - насмехалась его мать. — Какой был, такой и остался.
Он двинулся вперед, отказываясь показывать, что слова больно ударили по его нервам.
Он больше не старый Леве, стыдящийся размеров своего тела. Он гигант среди демонов, несмотря на свой рост.
Он поднял руки.
— Это мы еще посмотрим.
— Что ты делаешь? - Беспокойство искривило уродливые черты. — Не подходи.
— Испугалась, своего жалкого, бесхребетного сына, маман?
— Я устала от этой игры.
Он взмахнул своими крыльями, возгордившись, когда они на свету замерцали всеми оттенками алого и золотого.
— Тогда положи ей конец.
Она прижалась к стене, ее глаза расширились, когда Леве встал прямо напротив нее. Почему? Она по-настоящему боится его сомнительной магии?