—Являются свидетельством твоей храбрости.
Она вздрогнула, неосознанно прижимаясь ближе к твердому телу Элайджи.
— Я ненавижу их.
— Потому что они повредили тебе лицо?
Она покачала головой.
—Потому что они напоминают мне...
—Валла? - подтолкнул он осторожно, когда она затихла.
— Мужчин, которые меня обижали.
— Но не они оставили эти шрамы. - Прежде чем она успела остановить его, Элайджа склонил свою голову, чтобы коснуться ртом этих рубцов. — Они стали следствием твоего побега, - прошептал он у ее чувствительной кожи. — Это знаки чести, mon ange. Носи их с гордостью.
Она осталась непреклонной, но не отстранилась. Странно. Она никогда никому не позволяла касаться своего лица.
— Тебе легко говорить, - пробормотала она скорее для того, чтоб сказать хоть что-то, чем чтобы подвергнуть сомнению его слова.
Его реакция была... эпической.
— Легко?
Ледяная сила вернулась, на этот раз, заставив задребезжать ее хрустальную посуду, когда он отдернул голову, демонстрируя смертоносную мощь, пылающую в его темных глазах.
Черты его лица стали жестче, словно его кожа цвета слоновой кости сильнее обтянула его изящный череп и его клыки замерцали ослепительной белизной. Это был уже не очаровательный Элайджа, который мог поцелуем заставить женщину подчиниться и растаять у его ног.
Этот вампир отнял Париж у главы клана, который правил этой территорией больше тысячи лет.
— Думаешь, меня не мучит осознание всего, что тебе пришлось перенести? - прохрипел он, ваза на столе разлетелась вдребезги. — Думаешь, я не отдал бы все что имею, чтобы вернуть время вспять и избавить тебя от этого кошмара?
Она облизала свои пересохшие губы.
— Элайджа.
— Думаешь, я не выследил и не уничтожил каждого из тех ублюдков?
Она моргнула, услышав это суровое признание. И как ей на это реагировать? Лучшая женщина, чем она, несомненно, пришла бы в ужас. Валла достаточно знала Элайджу, чтобы осознавать: уничтожение, о котором он говорил - было медленной, ужасающе болезненной смертью. Но знание того, что ублюдки, мучившие ее так долго мертвы... и что они страдали... что ж, оно ее не ужасало. Она чувствовала себя освобожденной.
— Ты сделал это ради меня? - спросила она охрипшим голосом.
— С теми, кого смог отыскать. - Мрачная улыбка коснулась его губ. — Я обнаружил, что Вайпер, глава клана Чикаго, уничтожил большинство из них, когда отыскал свою пару на одном из аукционов. Мне пришлось довольствоваться горсткой троллей и огром-полукровкой.
Она едва сумела сдержать улыбку, уловив отголосок раздражения в его голосе. Он был недоволен, что его жажда мести оказалась обманутой из-за другого главы клана.
— Я не знаю, что и сказать, - прошептала она так тихо, что только вампир смог бы разобрать слова.
Он наклонялся, пока они не оказались нос к носу, его сила преодолела свою ледяную грань, чтобы нежной лаской прокатиться по ее коже.
— Скажи, что также счастлива, как я, тому, что ты выжила, - пробормотал он.
— Конечно, я счастлива.
— Тогда радуйся свидетельствам своего побега.
Он прижался губами к ее шрамам.
— Хорошо.
У Элайджи были самые лучшие намерения, когда он входил в дом.
Он планировал загнать Валлу в угол и убедить ее, что у него нет комплекса спасителя или, что там еще за бредовое извинение барьеру между ними она выдумала.
Затем он планировал раскрыть ей то, что знал с того самого момента, как выловил ее из Сены.
Она была его парой.
И если понадобится, он проведет остаток вечности, убеждая ее, что они принадлежат друг другу.
Но он был отвлечен ее интересом к надоедливому горгулье. А затем к его восторгу занят тем, что она подстрекнула его поцеловать ее.
Сейчас же он был решительно настроен доказать, что эти шрамы лишь подчеркивают ее красоту.
И если слова не помогут в этом, то он применит более решительные меры.
Вроде возвращения к восхитительным поцелуям...
И он знал идеальное место, чтобы начать. Прижавшись губами к неровному шраму на ее коже, оставшемуся после того, как она преодолела заклинание, которое должно было ее убить, он смаковал тепло и дразнящий аромат, что так долго преследовал его в мечтах.
Она напряглась, но не отстранилась, ее дыхание участилось, пока он продолжал ласкать физическое доказательство ее выживания.
Он очень медленно обвел губами ее изящную ушную раковину, прежде чем вернуться к ее щеке.
Затем ее мышцы медленно расслабились, и он позволил себе расширить свое исследование, включив в него упрямую линию ее челюсти и заманчивую длинную шейку. Он задрожал, когда его руки нырнули под ее футболку, чтобы приласкать роскошную грудь.
Mère de dieu, он любил ощущать ее мягкие изгибы в своих руках.
Он собирается полюбить еще сильнее ощущение ее груди в своем рту, решил он, задирая ее топ еще выше, и склоняя голову, чтобы захватить вершинку ее соска между своими зубами, беспокоясь о том, чтобы не задеть нежную кожу своими клыками.
Он может и готов, и жаждет завершить ритуал создания пары, но он не намерен рисковать, создавая связь, которую она не готова принять.
Ее же годами вынуждали принимать слишком много всего.
Сомкнув руки на ее осиной талии, пока она сотрясалась от наслаждения, Элайджа дразнил своим языком ее нежный сосок.
Они застонали в унисон. Она была такой сочной на вкус. Сладкой, как свежие персики. А ее запах...
Его член едва не взорвался, когда аромат ее возбуждения разнесся в воздухе.
Он хотел сорвать с нее одежды и взять ее прямо у стойки.
Или возможно возложить ее на обеденный стол и пировать ею ближайшее столетие.
Конечно, она может предпочесть комфорт своей кровати, - молча признал он, повернув голову, чтобы захватить другой ее сосок своими губами. Мягкую перину.
Лунный свет омоет ее роскошное тело, когда он разместится между ее ног и вонзится в ее глубины. Запертая дверь предотвратит вторжение нежеланных.
Qui. Спальня тут же стала лучшим вариантом.
Опустив голову, он захватил ее губы медленным и глубоким поцелуем, требующим всего, что она могла предложить. В то же время его пальцы запутались в шелковой мягкости ее золотых волос.
Никакой спешки, напомнил он своей ноющей эрекции. Это не просто секс. Это занятие любовью в самом чистом смысле этого слова. Ее руки вспорхнули, чтобы вцепиться в его плечи, словно ее колени вдруг ослабли.
Но едва он поздравил себя с ее милой капитуляцией, она все же отстранилась, чтобы сделать дрожащий вдох.
— Подожди.
Низко зарычав, он притянул ее обратно, чтобы иметь возможность спрятать лицо в изгибе ее шеи.
— Я ждал слишком долго, mon ange.
Она дрожала, но, несмотря на свое очевидное возбуждение, не растаяла под его неотразимыми прикосновениями. Упрямая женщина.
— Я беспокоюсь о Леве.
— Не стоит. - Он легонько пробежался клыком вдоль низкого выреза ее топа, усмехнувшись, когда она издала придушенный стон.— Он сумеет сам о себе позаботиться.
— Ты этого не знаешь.
— Я знаю, что никто не вмешивается в дела Гильдии. - Он лизнул бьющуюся жилку под ее челюстью.— Если не хочет смерти.
Она уперлась руками ему в грудь.
— Ты же не боишься горгулий, а?
— Это что вызов, mon ange?
— Простой вопрос.
Он неохотно откинул голову назад, чтобы изучить ее разрумянившееся лицо со смиренным весельем.