— Она, пап.
— Звони! — он вскакивает с дивана.
Я колеблюсь. Звонить со своего телефона — не лучшая идея. Обязательно возникнут вопросы. Откуда узнали, гражданин Панфилов? Почему сразу не сообщили? Увидели по телевизору? Вы — экстрасенс? А может сами принимали участие в похищении девочки?
— Да звони же, я тебе говорю! Ты представляешь, что чувствуют ее родители? — отец гневается, взбешенный моим промедлением.
Как же включить антиопределитель номера? Хотя, какой в этом смысл, все равно у сотового оператора вытащат, откуда звонок был. Обречённо набираю номер родителей Воронцовой.
Мне сразу же отвечает женский взволнованный голос:
— Алло!
— Здравствуйте… — я не знаю, с чего начать. — Вы — мама Оксаны?
— Да-да, это я, вы знаете, где она?
— Оксана в области. Записывайте: поселок Листвянка, улица Куликова, дом 19.
Отец недоумевает, но я показываю ему, что объясню всё потом. Повторяю адрес еще раз.
— …Да, все верно. Прямо сейчас она там.
— Она… — голос в трубке замирает, боясь произнести то, что может стать приговором. — Она жива?
— Она жива, — отвечаю, надеясь, что будь Оксана мертва, система как-то пометила бы это.
Слышу, как мать девочки облегченно рыдает, а потом трубку берет её муж.
— Здравствуйте! Я — Михаил, папа Оксаны. Спасибо за информацию, но откуда она у вас?
— Просто проверьте этот дом. Не теряйте время, срочно сообщите в органы.
— Как вас зовут?
— Филипп. Если будут вопросы, звоните на этот…
Связь обрывается. Лишь бы не приняли за тупой телефонный розыгрыш, вполне возможно, что им уже звонили какие-нибудь идиоты, подкидывая ложную информацию о дочке.
Разговор вымотал меня. У меня не осталось никаких сил, и, избегая вопрошающего взгляда отца, я смотрю на свои показатели: полностью обнулен показатель духа. Возможно, дух — это некий аналог маны, который нужен для использования системных способностей? Или снижение духа связано с общей усталостью? Завтра, выспавшись и в спокойной обстановке, уточню у Марты.
— Где ты ее видел? — Отец чеканит слова.
— Там и видел, пап.
— Где это «там»?
— Что у вас тут? — это Кира. — А где Кирюша?
— Он спит, перенес его в спальню.
Сестра уходит проверить сына. Как же хорошо, что она задаёт сразу несколько вопросов — можно отвечать только на последний.
— Филипп?
— Там и видел — в посёлке. Ездили по работе.
— И адрес так сразу запомнил?
Отец любит детективы и легко ловит нестыковки в любых показаниях. Борюсь с желанием как-то отговориться и уехать домой — он и себя накрутит, и матери расскажет, а той только дай повод попереживать.
— Пап, двадцать первый век на дворе, ну ты что? Там же дом был — с зеленой крышей такой, возле магазина. А мы в этот магазин заходили, там я ее и встретил, а потом заметил, в какой дом она зашла. Открыл в интернете карту поселка и выяснил номер этого дома и название улицы.
Отец прищуривается, выискивая в моих словах хоть намек на неправду, не находит, или находит, но не хочет расстраиваться, поэтому он просто говорит:
— Молодец, — он всегда был скуп на похвалу, так что мне этого достаточно.
— Филя, поехали! — Кира уже обулась. — Бери и неси Кирюшу, мне с ним уже тяжело. Мам! Мы поехали!
Мама, вытирая руки о передник, выходит из кухни проводить нас.
Поочередно обнимаю родителей и обещаю себе звонить им каждый день оставшейся жизни…
Мы только трогаемся, а я уже отключаюсь. Это становится моей коронной фишкой — спать в машине.
— Филя, приехали, — шепотом будит меня Кира. — Иди спать домой.
Целую ее в щеку и поднимаюсь к себе. Местной гоп-компании уже не слышно, возможно уже отрубились — водку с пивом мешать.
Отрубаюсь и я.
Не знаю, сколько удалось поспать, посреди ночи меня будит телефонный звонок. Вернее, долгая раздражающая вибрация под ухом — в ночном режиме звук отключен. Не глядя, кто звонит, отбиваю, но абонент на том конце настойчив. Отвечаю, не открывая глаз:
— Да.
— Харю давишь, Панфилов? — я слышу знакомый голос, и он вдребезги пьян, как-то научился определять за эти годы. — Это так на тебя не похоже, я прямо удивлена!
— Яна?
— Надо же, узнал, — говорит она и замолкает.
— Что-то случилось?
— Случилось! Случилось то, Панфилов, что ты — мудак!