- Женя стой, - окликает Лев, - я тебе еще про отца не рассказал.
- Черт, - тихо ругаюсь себе под нос, шумно выдыхаю, пытаясь успокоиться, но останавливаюсь.
Лев, особо не церемонясь, выводит под локоток блондинку в коридор, и закрывает за ней дверь, поворачивая в замке ключ.
- Все хорошо с твоим отцом, пару дней прокапаем и отпустим. Мама пусть заодно обследование пройдет, раз уж все равно здесь на ночь останется. Сказала, что уже лет пять анализов не сдавала. Они сегодня в палате вместе останутся...
Слежу за его движениями, как по-свойски он поворачивает ключ в замке, сует руки в карманы халата и начинает раскачиваться на пятках, деланно беззаботно болтая. Его напускное спокойствие меня добивает. В голове неоновым светом мигает единственная надпись: «Все его слова - наглая ложь». Сжимаю зубы, чтобы не сорваться, но не выдерживаю.
- Ты зачем закрыл дверь? - выплескиваю свое возмущение, как разъяренный дракон - пламя, - что вообще ты о себе возомнил? Ты кто такой, чтобы лапшу мне на уши вешать?
- Женя... - смотрит непонимающе.
- Да мне плевать на тебя, понял! Иди ты вместе со всеми своими проститутками знаешь куда?!
- Да что в тебя вселилось? - пытается схватить меня за плечи.
- Не смей меня трогать! - вырываю руки, делая от него шаг назад, - Как же ты мне противен. Ненавижу тебя, слышишь?
Лев все же хватает меня за руки. Отступая, я уперлась в стол и дальше деваться мне некуда. Вырываюсь, пытаясь ударить, но он ловко уворачивается, посмеиваясь.
- Тебя надо на бешенство проверить. Жень! Да ты чего взбесилась? Ревнуешь, что ли?
- Пошел ты на хрен! - от переполняющих эмоций изо рта вырывается рычание вперемешку с руганью.
Пытаюсь влепить ему пощечину, но Лев ловит мой замах на полпути.
Ему, видимо, надоела эта истерика и он решается на крайние меры. Заваливает меня спиной на стол, придавливая своим телом сверху и, сдерживая мои брыкания, пытается целовать. Я от такой наглости начинаю вырываться еще сильнее, но держит он крепко. Пытаюсь кусаться, брыкаться, кричать, но мои губы накрывает очередной поцелуй, гася мои стоны возмущения . Сопротивляюсь из последних сил, но тело, изголодавшееся по мужской ласке, предательски реагирует на страстные принудительные поцелуи. Меня бросает в жар, дыхание становится прерывистым. Лев, видя, что победа на его стороне, наступает активнее, начиная атаковать мои рот и шею. Мои руки подняты над головой и крепко зажаты, свободной рукой и зубами он распахивает блузку и дразнит грудь. Я, растерявшись от его уверенного напора и приятных ласк, начинаю сдавать позиции.
Поцелуи становятся все жарче. Затуманенный феромонами мозг, не оставляет слабых попыток образумить тело, но сигналы к сопротивлению посылает все реже.
Сладостные, щемящие ощущения от того, как трется о мою промежность мужское возбуждение, заставляют меня плавиться от предвкушения.
Лев расстегивает и стягивает с меня джинсы. Сознание бьется где-то на задворках, посылая мысли: «Нельзя, он лжец, он подлец!», но тело-предатель выгибается навстречу его поглаживаниям. Развернув меня животом на стол, он резко входит. Я настолько мокрая, что проникновение кажется единственно правильным и желанным действием.
Этот секс быстрый, злой, страстный, необходимый и естественный, как на инстинктах у диких животных, и длится всего несколько минут. Кончив, мы обессиленно замираем, не в силах пошевелиться.
Осознание случившегося поднимает во мне волну паники. Отталкиваю Льва, и, быстро натягивая джинсы, направляюсь к выходу. Он растерянно следит за моим отступлением.
- Ты куда?
- Я с обманщиками не разговариваю, понятно? И не звони мне больше! - иду к двери.
- Жень? Жень! - слышу вслед. На столе у Льва начинает звонить телефон и он теряет драгоценные секунды, дав мне фору.
- Да, кстати, за отца спасибо. Ну, и за снятие дебафа тоже! - громко хлопаю дверью.
И зажав рот ладонью, чтобы не заржать, бегу к лестнице
Что за метаморфозы? Настроение бешено скачет от нуля до верхней отметки за доли секунды и обратно! Дома разберусь! И я припускаю наутек - долой из этого заколдованного бесовского заведения!
Как я могла? Блин! Что я творю? Стою на крыльце больницы. И меня потихоньку отпускает напряжение этого тяжелого дня. В памяти всплывает растерянное выражение лица Льва, и мне становится смешно. Неудержимый истерический смех сотрясает все тело, вырывая из груди всю обиду и боль, все переживания и сомнения. Люди, проходящие мимо, косятся, но никто не подходит. Видимо, истерики здесь - дело привычное. Вдоволь насмеявшись и выплеснув все эмоции, иду домой, теперь в прекрасном настроении и преисполненная чувством исполненного возмездия.