Левис попросил отвезти его в лондонскую гостиницу «Стрэнд». Номер выходил окнами на Темзу, которая в этом месте делает плавный изгиб и ее отсвечивающие серебром воды текут к парламенту. Левис открыл чемодан, вынул папки. Задержал свой взгляд на той, где было написано «Сан-Лючидо». Недовольно повел плечами.
На следующий день, утром, около двенадцати, Левис поднялся по Флит-стрит по направлению к Олд Джюри, где находился лондонский филиал банка «Апостолатос».
Под тяжестью железнодорожного моста и штабелей газет Флит-стрит прогибается, оседает, а потом вдруг, как с трамплина, устремляется вверх к собору Святого Павла, огибает его и взмывает к медно-розовому небу. Повсюду на рекламных щитах виды Уэльса с голубыми небесами, столь же обманчивыми, как все кельты; на других щитах — господа в стеганых халатах покуривают у камина, у их ног, словно львята, играют дети — картина, которая так радует ленивую натуру жителей здешних мест.
Левис огибает собор Святого Павла, идет вдоль зеркальных стекол оптовых магазинов. Вот наконец расположенный в старинном еврейском квартале дом цвета слоновой кости, изнутри выкрашенный в бледно-зеленые и шоколадные тона, тона эпохи Пиквика; на двери черные буквы:
БАНК «АПОСТОЛАТОС»
Финансовая компания, основанная в 1846 году.
Фрахтование, ссуды под залог товаров.
Филиалы в Афинах, Ларисе, Волосе,
Ханье, Митилини, на о. Корфу.
Специальная транзитная служба сообщения
с портом Пирей.
Эти греческие названия, вырванные из столь извилистых берегов Греции, что известный географ Реклю сравнивает их с извилинами человеческого мозга, заброшенные сюда, на север, словно плиты Парфенона, отсвечивали здесь таким восточным блеском, что Левис зажмурился. В его памяти воскресла жара, нежнейшие лиманы. Средиземное море, такое соленое, что на одежде от воды остаются пятна, словно от фруктового сока.
На первом этаже — деревянные столы, на которых помещаются приходные и расходные книги дебета и кредита, похожие на нотные тетради для церковного пения, огромные, почти в человеческий рост, обтянутые бычьей кожей, с металлическими уголками. Вход — словно витрина салона шляпного мастера Лока, оформленный с таким расчетом, чтобы подчеркнуть давние традиции этой — пусть иностранной — фирмы, которая достойна всяческого уважения, благодаря финансовой порядочности, подтвержденной целым веком деятельности, и умению соблюдать добрые английские обычаи.
На следующих этажах все по-другому; Вместо черных вручную нарисованных букв — буквы из меди, начищенной до блеска, вместо старинных фолиантов — американские каталожные шкафы. Лифтами, которые поднимали клиентов, распоряжается однорукий сержант с медалями на лацкане. На четвертом этаже Левис пересек огромный зал, где за отполированными перегородками трудилась целая армия молодых людей с напомаженными до блеска волосами; его ввели в святая святых банка: ковер густого ворса, матовые стекла, фарфоровые плевательницы, призывающие: «цельтесь в меня получше»; в прихожей — рыцарские доспехи английского финансового мира: цилиндры и зонтики.
Но вот распахнулись двери, и три менеджера банка «Апостолатос» вместе с поверенным в делах господином Рота поднялись ему навстречу. Они ждали его в центре огромного кабинета, где по стенам разместились сейфы и портреты президентов Административного Совета, избиравшихся в 1846, 1852, 1867, 1876 годах (они, оставаясь греками, превратились из-за тщеславия или по необходимости кто в английского рыцаря, кто в австрийского барона, кто в пашу́ — это было видно по различному покрою их костюмов и форме трубок).