Если кто-нибудь спрашивал, что интересного находит он, глядя в одно и то же окно, Левитан отвечав задумчиво:
— Погодите, увидите, что я из всего этого сделаю…
Когда мальчику минуло тринадцать лет, он попросил отдать его в то же Училище, где занимался Адольф, еще детским почерком написал заявление, сдал испытания и был принят.
С той поры в Училище появились два Левитана старший и младший; их так и звали, хотя разница в возрасте между ними была меньше года.
Левитан-младший, совсем еще мальчишка, занял в классе место рядом с бородачами, которым довелось поздно приняться за изучение искусства. Вместе с великовозрастными сотоварищами Левитан заходил в облюбованный ими трактир на Мясницкой, пил чай с белыми калачами, слушал нескончаемые споры о том, что есть истинное искусство и куда следует русскому художнику приложить свой талант. Он не вмешивался в разговоры, но его горящие глаза не отрывались от спорщиков.
Братья, оба высокие, стройные, смуглолицые, возвращались домой веселые, полные впечатлений и наперебой рассказывали о том, что нового принес им ученический день. Все чаще Левитана-младшего хвалили за рисунки и живопись. Однажды он и вовсе растворил материнское сердце, когда показал ящик с красками и две дюжины кистей. Тогда-то в истории Училища появилось имя Левитана-младшего, награжденного за первые номера по художественным занятиям».
И, может быть, впервые Левитан-старший испытал укол в сердце, мучительный укол ревности, когда увидел увлажненные слезами глаза матери и просветленное лицо отца.
Но недолго любимцу довелось радовать сердце матери своими успехами. Ее слабый организм не вынес испытаний нужды, и она внезапно сошла в могилу.
Юного Левитана первое горе ошеломило. Отец, сам потрясенный ранней смертью жены, с большой тревогой присматривался к застывшей печали младшего сына.
Прошло уже много дней после похорон, а задумчивость не исчезала, юношу часто душили слезы, и он мог даже в классе подолгу сидеть, устремив взгляд в одну точку.
В 1885 году, со смертью матери, для семьи Левитанов началась пора тяжких испытаний.
Долгая болезнь подтачивала отца. Он не мог поддаваться недугу. Один день слабости, несколько пропущенных уроков — и нечего подать к обеду.
Он шел на урок, когда ноги подгибались, а голова туманилась. Он шел и обучал детей французскому языку, лишь бы его собственным детям не угрожал голод.
Случилось большое несчастье: эпидемия брюшного тифа свалила отца и Исаака. Их увезли в разные больницы. Когда юноша, исхудалый и ослабевший, вошел в тесную квартирку, его ждала страшная весть: отец не перенес болезни и умер.
Прошло только около двух лет после смерти матери. Какое сердце может справиться с такими тяжкими ударами? И все чаще Левитана посещают приступы неясной тоски, отчаяния. Тогда он бежит от людей, ему надо быть одному, чтобы выплакать горе и найти силы для жизни.
Семья осталась без главы, добытчика, без всяких средств.
Старшая сестра Тереза уже вышла замуж, муж ее, коммерсант-неудачник, очень бедствовал. Появились дети, а с ними еще большая нужда.
Кто-то узнал о несчастье в семье и пришел на помощь. Посланец принес конверт с деньгами. Давно уже на стол не подавался горячий суп, и деньги были бы очень кстати. Но Левитан с гордостью, вскормленной нищетой, отверг помощь неизвестных благодетелей. Он сказал:
— Я сам буду работать.
Семья Левитанов распалась. Была бедность, но был очаг, кров. Теперь еще большая бедность, но нет очага, крова — и впереди годы нищеты.
Левитан ушел из дому, он не мог больше оставаться у сестры, когда ее маленькому ребенку не всегда хватало молока. И хотя Тереза поделилась бы последним ломтем хлеба с младшим братом, он боялся быть кому-то в тягость.
Куда он ушел, где нашел приют? Никуда. Адреса у него не было, он скитался.
И в такие ночи, когда бредешь по улицам большого города мимо домов с освещенными окнами и нигде тебе нет приюта, в такие ночи ожесточается сердце и понимаешь цену человеческому участию. Во всем большом городе, где так много теплых квартир, не находилось места этому бедному парню.
В тяжкий день, когда казалось, что нет сил сопротивляться несчастьям, Левитан услышал потрясшую его историю. В курилке Училища шепотом, как крамолу, один ученик рассказал об интересном эпизоде из биографии Бетховена.