Земля уплывала из-под ног.
— Я думал, тебе надо с кем-нибудь разговаривать.
— Это другое. Бывало, я проводил дни на месте преступления, —на мгновение Шерлок смутился. — С тобой все по-другому. По-другому.
Слова Шерлока прозвучали эхом. «С тобой я чувствую себя… по-другому».
Шерлок вновь зашагал по комнате, размахивая руками.
— У некоторых людей проявляются едва заметные физические симптомы, когда их дар проявляется. Расширение зрачков, спазмы мышц, изменение частоты дыхания. Правшей в школах этому учат, чтобы они могли распознать включающиеся способности и контролировать их. Проявляется у людей по-разному. — Он кинул на Джона острый взгляд. — Озноб, боль, все, что угодно. Думаю, ты это видел у меня.
— Да, — материал первого курса мединститута, но Джон не подозревал, что это могло иметь отношение к нему лично. С какой стати?
— У тебя проявляются некоторые симптомы, — продолжал Шерлок. — Я заметил их, но не смог связать с причиной. Теперь я понял.
— Твой дар в квартире, — произнес Джон, вспомнив вздох Шерлока у себя за спиной, когда он направил пистолет в Харрисона, — проявился из-за меня.
— Уверен, когда твой дар активируется, начинает временно доминировать правая рука. Ты вытащил пистолет правой рукой, и мой дар немедленно начал действовать.
— Вот почему ты это вычислил. Я… я усиливаю твою дедукцию. Своим собственным даром.
— Точно.
— Господи!
Они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Глаза Шерлока сияли, на губах играла легкая улыбка.
— Значит, если это реальность, — произнес Джон решительно, — и ты не ошибаешься, мой дар влиял на окружающих в течение многих лет.
Шерлок посмотрел на Джона взглядом, каким бы мог смотреть ботаник на особо редкие орхидеи.
— Теоретически, да.
— На каждого! Каждого человека в моей жизни!
— Не обязательно. Такое доказать невозможно. Но думаю, что он действует с рождения, просто ты об этом не знал.
Джон оперся о спинку кресла. Его как будто затягивало в воронку, воздух давил на грудь.
— Как я должен был его использовать? Объясни, пожалуйста.
— Зачем тебе вообще это надо?
— Что?
— Не имеет значения, что было в прошлом. Более важно, как его использовать для нашей обоюдной пользы в будущем.
Шерлок едва сдерживал ликование, помогая активными жестами течению мысли.
— Это прекрасно! Блестяще! Разве ты не понимаешь, Джон! Два дара, работающие почти в симбиозе, один запускает другой…
— Что значит «не имеет значения»? — Джон стиснул спинку стула так, что костяшки побелели. — А если… если по моему незнанию произойдет катастрофа? Кто знает, что я уже натворил? Что если… о боже! — Он закрыл глаза.
Ему шесть лет, он играет во дворе, колотя палкой по старой каменной стене.
— Джон, — Гарри пытается его в чем-то убедить. — Джон, пойдем со мной. Что-то происходит на Тит-Барн-Роуд, мне надо быть там. Мы найдем, если пойдем вместе.
— Гарри, ты же знаешь, что мы не можем…
— Джон, только на этот раз…
— У тебя всегда «только на этот раз».
— Давай, Джон…
— Гарри, — произнес он медленно, встраиваясь в новую модель мира так быстро, что уже не понимал, как раньше могло быть иначе. — Дар Гарри проявлялся во всей красе, когда она была со мной. Я не мог… не мог оставаться рядом, приходить к ней в гости, она была невыносима. Я всегда думал, что это назло, плевок в лицо. Леворукий младший брат и все такое… Мол, она может делать такое, что мне не под силу. Это причина, почему мы так и не поладили… — Джон, запнувшись, опустил голову.
А что, если это было не специально?
Он услышал, как Шерлок опустился на кресло напротив.
Джону восемь лет, он трясется на сиденье старенького отцовского грузовичка. Руки отца, мозолистые, трудовые, крутят баранку.
— Может, не пойдешь в школу в понедельник, Джонни? Поедем в Девон. Там магазинчик мороженого, какого я в жизни не пробовал. Нужен кто-то, кто распробует его для меня. Твоя удача поможет нам в поездке.
Хэмиш Ватсон. Прямой бесхитростный человек, который стремился, чтобы у его детей была горячая еда, который смотрел на сына с гордостью, когда думал, что тот его не видит. Единственный в детстве Джона, которого никогда не заботило, какой рукой Джон пишет, который не притворялся, что это его не волнует.
— Какая разница? — сказал бы он Джону, уверенно глядя на дорогу. — Я могу найти любой путь в Англии. Однако с картой я тоже нашел бы любой путь, просто так случилось, что карта мне не нужна. Тебе не нужен дар, Джон. Тебе не нужно ничего.
— Мой отец, — продолжил Джон тихо, не сводя глаз с потертой обивки кресла, — всегда хотел взять меня с собой, когда работал. Говорил, что я приношу удачу. Говорил, что лучше находит дорогу…
Джон больше не мог говорить. Голоса, лица, призраки рядом с ним. Давай Джон, ты нам нужен. Ты — отличная компания. Всегда приносишь удачу.
— Джон, — Шерлок поднялся с кресла и опять начал расхаживать по комнате.
— Помолчи, Шерлок, просто помолчи, прошу.
Так, должно быть, сходят с ума, подумал отстраненно Джон. Мысли, словно дождевая вода, хлынувшая из водостоков, размывали функциональные синапсы, приводя к неразберихе.
Его внутренний взор заполнялся кадрами, движущимися картинками. Это ложь, что в момент смерти вся жизнь мелькает перед глазами. Джон знал этот момент, он его проживал. Тогда он видел только песок, чувствовал только пустую тьму боли. Но сейчас вся жизнь прокручивалась, как кинопленка, перед глазами, разматывая цепи причин и следствий.
Джон поднял глаза. Шерлок наблюдал за ним, наклонив голову, с любопытством, словно за невероятно интересной химической реакцией в пробирке. Словно Джон, обретя неизвестную силу, готов разлететься самым мощным взрывом, который когда-либо случался в квартире на Бейкер-стрит.
— Есть и другие, — Шерлок словно видел на мерцающем экране в комнате, как крутятся шестеренки в памяти Джона. — Ты вспомнил, что были другие.
Джон стискивает кулаки.
— Да, они просто должны быть, почему нет? — говорит он с сарказмом. — Это один из гребаных способов увидеть мою жизнь, всю в одночасье, но думаю, тебя это не заботит. Разве это не часть дедукции? «Эффект, производимый на субъект, когда ему сообщают нечто, что переворачивает жизнь с ног на голову?» Ты подумал о том, что может быть, мне лучше ничего не знать? Может быть, я именно поэтому левша, Шерлок?
Некоторые вещи происходят почти одновременно.
По спине пробежали мурашки, и Джон выпрямился, отгоняя чувство неудобства.
Со скоростью молнии Шерлок схватил яблоко со столика и бросил прямо Джону в голову.
— Господи, — пробормотал Джон в потрясении. Рефлексы не утратили своей быстроты — он поднял руку в защитном жесте и поймал яблоко.
Глаза Шерлока расширились, его быстрый вдох не ускользнул от внимания Джона.
Джон посмотрел на яблоко. В правой руке.
— Боже мой, — последние сомнения исчезли, он даже забыл рассердиться.
— Это случилось? — тихо произнес Джон.
— Да.
Джон покрутил яблоко в руке. Ощущения были… неестественными. Как в зазеркалье. Переложил фрукт в другую руку, потом обратно. Ни одна рука не ощущалась правильной.
Повисло молчание. Слышалось чье-то рваное дыхание, наверное, Джона. Может быть, обоих.
Джон встал, подошел к столику и положил яблоко на место. Встретился взглядом с Шерлоком, который выглядел ликующим (как всегда после успешной дедукции), но на этот раз ликование было омрачено чувством вины, ему совершенно неприсущим.
Он глубоко вздохнул.
— Ладно, ты что-то выяснил.
Немного поколебавшись, Шерлок ответил.
— Причину, почему ты левша. На самом деле, ты наполовину правша. Тебе было бы лучше не знать о своем даре.
— Наполовину правша? — голос Джона сорвался. — Это чертова шутка?