23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. Цеховой пер. 00:51
— Не попадайтесь, пацаны, — глядя поочередно в глаза друзьям, сказал Денис. — Только не попадайтесь. В случае провала действуйте по оговоренному плану. Я на вас надеюсь.
Парни стояли, повернувшись друг к другу лицом, у открытых настежь складских ворот. Одинаковая черная форма, нарукавные повязки, платки на шеях. Спокойные и решительные лица. У всех на поясе — кобура со "Стечкиным" и рации. На Кошаке — разгрузка и автомат.
Командир только сейчас вдруг подумал, как изменились они все за последние два года. Как круто поменялась их жизнь! Удивительным было то, что он словно и не замечал этого раньше. Все это время, проведенное в Кировогорске, ему и в голову не приходила мысль, что он, они все, стали другими людьми. Словно и не было раньше этих парней на Земле. Не рождались они, не росли в родительской любви и ласке, не учились и не работали. Не было этого всего. Денис и эти черные бойцы появились на свет на объекте "Ферма". И другой жизни у них не было. Никогда. Так ему казалось сейчас. И, наверное, так и должно было быть…
— Ты "маяки" развесил? — на всякий случай поинтересовался командир у Левы.
Тот удивленно и слегка раздраженно посмотрел на командира.
— Просто глупо будет, если из-за такой фигни все сорвется… — словно оправдываясь, пробурчал командир. — Как там Рымский отряд и "Сцилла"? Замечаний нет?
— Все в порядке, — Лева поправил нарукавную повязку "Краинского народного фронта". — Оружие получили. Как ты и приказал, я им особо ни в чем не отказывал.
— Мне отзвонился командир "Сциллы", — сообщил Денис. — У них все по плану.
— Расслабься, командир, — Кошак похлопал его по плечу, поправляя автомат на плече. — Мы слишком долго готовились, чтобы все теперь сорвалось. Так не бывает, — и он улыбнулся своей коронной кошачьей, не обнажающей зубов улыбкой.
Парни улыбнулись, глядя друг на друга. Денис не сомневался ни в одном из них. Хорошая, спаянная команда. Сейчас, про прошествии почти года совместной работы, он мог сделать уверенный вывод о том, что с людьми ему повезло. Крепкие ребята, отлично подготовленные, психологически устойчивые. С такими можно горы свернуть…
— Протупил, — вдруг упавшим голосом выдавил командир.
— Чего? — вскинулся Червонец.
— Протупил, блин, — повторил Денис. — Как же так…
— Да чего случилось-то? — не выдержал на сей раз Кошак.
Денис поднял на товарищей виноватые глаза.
— Я не спросил у командира рымской группы, на каком они транспортном средстве.
— Синяя "Газель", — беспечно бросил Лева. — Таких в городе почти нет. Не ошибешься.
— А ты откуда… — удивился командир, но тут же понял, — а… ты же им сегодня оружие выдавал…
— Нервный ты стал, товарищ, — иронизировал Червонец. — Отдохнуть бы тебе.
— Фух… — Денис вытер лицо ладонью. — А вот прикиньте теперь, чего бы нам могла стоить моя глупость?
— Такой вот ты… — закатил глаза Лева.
— Вот такой вот я, блин, идиот, — раздраженно скрипнул Денис.
— Да ладно тебе, — попытался успокоить товарища Кошак. — Они же нас рядом с площадью ждать будут, так? Ну и много, ты думаешь, так в это время будет стоять автобусов? Нашли бы, по любому…
Оперативник растер лицо ладонями и посмотрел на часы.
— Кто у нас в начале?
— Первая, Двадцать третья и Восьмая. Самые лучшие, — ответил Червонец, мельком заглянув в бумаги на планшете.
Денис покивал головой и огляделся по сторонам, будто проверяя, все ли на месте и нет ли в окружающих предметах ничего лишнего. Чего то, чему здесь быть не положено. Действие это не имело никакого смысла, просто сработало подсознание. Стремление к совершенству, к тому, чтобы все получилось идеально.
"Лучшее — враг хорошего", — всплыла в голове в командира чья-то умная мысль, подцепленная мимоходом на жизненном пути, словно веселый примечательный сувенир, и записанная в память.
Денис каждой клеточкой своего тела осознавал, что наступил "момент истины". От него сейчас зависело уже немногое. Теперь он был словно инженером, потратившим годы на создание автомобиля, и теперь стоящего и безучастно наблюдающего за тем, как водитель-испытатель садится за руль и запускает двигатель.
Все, что они все могли теперь сделать — работать четко и слаженно согласно разработанному плану. Промедление могло сбить график операции. А это — чревато тяжкими последствиями. Если группы не получат вовремя оружие, то они не выйдут в назначенное время на позиции. Восстание начнется не одновременно. Будет потерян эффект внезапности. А это — с высокой долей вероятности — провал.
— Ладно, господа. Все по местам, — скомандовал Денис.
Лева и Червонец сорвались с места и побежали внутрь ангара. Кошак сделал несколько шагов назад и оказался в тени.
Командир отошел немного в сторону и сделал то, чего не делал очень давно. Он еле слышно, одними губами зашептал.
"Отец наш небесный! Да святится имя твое, да будет царствие твое, да будет воля твоя…".
В ворота медленно въехал черный микроавтобус….
23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. ул. Шевченко. 00:54
— Э-эй, мужик, ты чего… — Петрович положил дрожащие руки на руль.
— Тихо сиди, я сказал, — пассажир слегка потянул воротник рубашки на себя и нажал стволом револьвера на затылок водителя.
— Да ты чего? — Петрович тяжело дышал. — Бери, что хочешь… Вот, — он достал из кармана брюк двадцать рублей, — все что есть. Пустой я, клянусь… Час всего работаю…
— Мне твои деньги не нужны. Телефон давай, — уже спокойнее ответил мужик.
— Слышь, парень, не отбирай машину только. Клянусь, ей только и кормлюсь…
— Не жалоби меня, — отрезал тот, принимая старенькую трубку и выключая ее. — А слушай лучше. Сейчас мы дождемся моего друга, а потом еще двоих заберем. Тут недалеко. Отвезешь нас на Балашовку. Там возьмем кое-чего. Потом — на Ковалевский мост. Ясно?
— Ясно, ясно, — торопливо ответил Петрович. — А потом отпустишь? Я в "ментовку" не побегу, клянусь. Мне проблемы не нужны…
— Можешь бежать, — неопределенно хмыкнул пассажир. — Сделаешь все как надо — отпущу, еще и денег дам. Пятьсот рублей. Но если вздумаешь заниматься ерундой, — его голос вдруг сорвался на озлобленный донельзя, какой-то очень страшный неестественный шепот, — я тебя убью. Убью, слышишь!
— Я понял, понял, — Петровичу было очень страшно. — Я все сделаю, не бойся. Только не делай ничего…
— Ну а коли так… — рука отпустила воротник рубашки. Пассажир как-то устало откинулся на сиденье, — все будет хорошо. Я, дед, не бандит. Ты не думай. Педагог я, понял…
— Чего ж не понять, — осторожно ответил он.
— Только ты не обольщайся, — голов пассажира вновь стал угрожающим, — с оружием я обращаться умею. В случае чего — стреляю через сиденье. Мне, дед, терять нечего…
Прошло три томительных минуты, прежде чем метрах в десяти впереди по улице из кустов показался чей-то силуэт.
— Поморгай, — потребовал пассажир.
Петрович мигнул фарами. Силуэт сразу заметил автомобиль, быстро подбежал и сел на переднее сиденье. Мельком взглянул на Петровича. Обычное лицо. Кареглазый молодой парень, пожалуй, лет двадцати. Синий спортивный костюм, сидевший слегка мешковато. Ничего особенного.
— Наш? — спросил новенький у пассажира.
— Нет. Просто "водила", — резко ответил тот. — Ты опоздал на две минуты.
— Началось? — как-то торжественно, с придыханием спросил парень, развернувшись к знакомому всем корпусом.