Послужив какое-то время на том же эсминце, в шестьдесят первом году Сергей Григорьевич перевелся в 42-ю бригаду ракетных катеров, где, собственно, и благополучно прослужил до заслуженной пенсии. Любовь к флоту, дисциплинированность и исполнительность, а также профессионализм позволили ему выйти на пенсию в самом высоком чине, на какой только и мог рассчитывать военный человек с его данными. Никаких, кстати, попыток получить высшее образование Сергей Григорьевич никогда не предпринимал, что для Андрея тоже оставалось загадкой.
Каким образом старший мичман Соколов оказался в Новороссийске, для Андрея тоже было не совсем понятным. Что-то, связанное с жильем для военнослужащих. Он особо никогда и не интересовался
К тому моменту отцу было уже давно за сорок, и он вовсе не собирался становиться "отцом". Привыкший к холостой жизни, имеющий однокомнатную квартиру и вполне приличную пенсию, он устроился в местный ДОСААФ и стал себе жить-поживать.
А скоро он познакомился с мамой. Совершенно случайно, чуть ли не на улице. Лариса Петровна, чуткая и добрая русская женщина, к тому моменту уже тоже была далеко не девочка. Андрей никак не мог взять в толк, почему у этого прекрасного человека не сложилась семейная жизнь. Хотя, такое в жизни тоже бывает.
Один Бог знает, чем два одиноких взрослых давно сложившихся человека приглянулись друг другу. Но скоро возникла семья. И надо сказать, очень дружная и крепкая семья получилась. Громкой свадьбы не было. Чего людей смешить? Нашлись молодожены — обоим за сорок. Да и родственников у них почти не было. Из старшего поколения — только мать "молодой", обожаемая Андреем бабушка Нюра из Анапы. Да у отца брат в Ленинграде остался, но у них отношения были весьма прохладные.
А скоро появился он — Андрей Сергеевич Соколов, плод припозднившейся любви отставного советского вояки и скромной сметчицы Новороссийского порта. Это было в восьмидесятом, в олимпийский год. Спокойное было время. Мишка уже улетал, Брежнев еще шевелил губами, Политбюро стабильно вымирало, а Вооруженные силы Страны Советов крепчали. Три с половиной килограмма, так вот…
Мать отдала единственному сыну всю свою нерастраченную любовь, да и отец, если отбросить напускную строгость, души в нем не чаял. Родители съехались, разменяв папину "однушку" и мамин "жакт" на двухкомнатную. Андрей этого не помнил, ему тогда всего три года было. Его родная "двушка" на пятом этаже в доме на улице Чайковского — вот его единственный дом, который он помнил. Сейчас он ее сдавал.
Жизнь шла своим чередом. Андрей рос вполне нормальным, сначала советским, а потом и российским ребенком. Весьма неглупый, не без способностей, в меру смел и в меру воспитан. Не был ни изгоем, ни лидером коллектива. За себя всегда мог постоять. Ну или почти всегда, когда не было очень уж страшно…
А каждое лет он проводил у бабы Нюры. Наверное, Андрей не признался бы в этом даже самому себе, но, быть может, бабушку он любил даже больше родителей. Более доброго и светлого человека на своем жизненном пути он не встречал. Жила баба Нюра в маленьком, но добротном домике с мансардой, который стоял в очень необычном месте города — на Пионерском проспекте. Если посмотреть на город сверху, то Пионерский проспект длинным хвостом выходит из основного тела города на несколько километров к северу. По обеим сторона от него располагались детские пионерские лагеря. Анапа даже после распада Союза сохраняла за собой статус детского курорта. Частных строений на проспекте почти не было, а те, которые были, располагались километрах в трех-четырех от собственно городской черты.
Все, кроме одной группки частных строений, неведомо как приткнувшихся с правого бока к территории большого и небедного санатория "Золотой берег" в самом начале Пионерского проспекта. Справа же, через не заасфальтированную дорогу, заканчивающуюся метров через тридцать песчаным морским пляжем, располагался не менее большой, но гораздо более бедный пионерский лагерь "Дружба". Надо думать, именно из-за этой группы из нескольких домишек власти и вынуждены дать этой грунтовой дороге шириной в пять и длиной в двести метров гордое название "проезд Золотой берег". Ну в самом деле, не могут же быть дома без адреса! Не могут. А получилось классно. Романтично даже как-то… Ты где живешь? На улице "Золотой берег"! А про то, что это проезд, можно и забыть ведь тактично.