В середине следующего дня ко мне пришёл ещё один посетитель. Низенький старичок с доброй улыбкой прошествовал к моей кровати и присел на тумбочку.
- Ну, здравствуй...
- Только не говорите это слово...
- Изаму? - удивился старик.
- Фух. Я думал, вы, как и все остальные обзовёте меня героем, - ему было что возразить, но он оставил слова при себе.
- И вы здравствуйте, Харуто-сан.
Бывший преподаватель кидо поделился последними новостями. Он тоже в какой-то степени участвовал в расследовании и помогал безопасникам. Парни работали на удивление чётко и быстро. В результате, после получения всех доказательств и взвешивания вариантов, обвинили Араи Юкико. Но так, как девушка не могла нести ответственность по законам Сейритея, формально являясь ученицей академии, обвинения выдвинули против её отца. Именно ему была выдана приманка для пустых и именно он должен был быть куратором практики. Обвинение было настолько хорошо составлено, что открутиться у Катсу не получилось. В итоге Юкико отделалась жуткой репутацией и личным делом в отделе внутренней безопасности. А её отец... по словам Харуто-сана, мужчину приговорили к тысяче лет тюрьмы на пятом уровне. Суровое наказание за проступок, которого не совершал, верно? Но мужик был готов на всё ради дочери. В результате, сегодня утром его нашли мёртвым в камере. Официальная причина смерти - удушье. Соседние заключённые всё отрицают. От штанов Катсу была оторвана полоска ткани, годящаяся для удавки...
Харуто-сенсей оставил меня одного около трёх часов назад. А меня всё ещё мучал вопрос. Вопрос вселенской несправедливости. Какая-то неправильность в этом суде. Нелогичность, что ли? Причём здесь вообще был Араи-сан? Это его дочь натворила дел. Не он... возможно ли, что он взял вину на себя? Завтра... обязательно завтра я должен узнать всё. От Урахары, или кого-нибудь ещё. Сжигаемый нетерпением и незнанием будущего я провёл остаток дня в палате. Пару раз меня обследовали. Доктора сказали, всё идёт, как надо.
Утром следующего дня с меня сняли повязки. Левая рука и бок могли похвастаться новенькой розовой кожей. Мне выдали одежку, отличную от больничного халата и выпустили на свободу. Особо гостеприимными члены четвёртого отряда не были. Молчаливая дама преклонного возраста довела меня до выхода и, можно сказать, выкинув на улицу, захлопнула дверь перед носом. И вали куда хочешь.
Пожав плечами, я медленно побрёл в сторону Академии. Проще говоря - в неизвестном направлении. Планировка Сейритея до сих пор оставалась для меня тёмным лесом. Поэтому заблудился я уже на четвёртом повороте. Несколько раз узнавая дорогу мне всё-таки удалось выбраться, пусть и через четыре часа.
Глупо было полагать, что мне дадут так просто отдохнуть остаток дня. Но я всё же заперся в своей комнате и завалился на футон. Отдыхать. Ближе к шести в дверь забарабанили. Недолго думая, я решил не открывать. Вдруг уйдут. Стук повторился вновь. Нехотя поднявшись , я всё же отворил дверь. На пороге стоял одетый в форму синигами мужчина в возрасте. Слегка полноватый, но не толстый. Где-то я его уже видел.
- Студент Изаму Шиба? - прозвучало скорее, как констатация факта. Дождавшись моего неуверенного кивка, он развернулся, - следуйте за мной.
И всё. За время нашего путешествия от моей комнатки он не проронил ни слова. Эта его немногословность жутко давила на нервы. А когда я понял, что направляемся мы в сторону здания администрации... В моей голове успело прокрутиться множество вариантов причины вызова. А эта немногословность сопровождающего заставляла меня чувствовать себя подсудимым, который медленно, ступеньку за ступенькой, взбирался по лестнице на эшафот. Даже не знаю, почему. И вроде бы всё для меня закончилось относительно хорошо, да и задачу свою, как лидер, я худо-бедно исполнил. Но чёрт возьми...
Целью нашего визита оказался кабинет ректора. Усевшись в приёмной за столик, мужчина указал мне на дверь с табличкой "Ватанабе Рен, ректор Академии духовных искусств". Подавив страх, я постучал в дверь костяшками пальцев. До ушей донеслось приглушенное "войдите" и я толкнул дверь вперёд, проходя в помещение.
Кабинет ректора ничем особым похвастаться не мог. Стол, парочка стульев, шкафы с книгами, два комода, одно большое окно. Мебель деревянная, добротная. Никаких украшений на стенах вроде картин, всё предельно строго и практично. Ничего лишнего.
Сам Ватанабе сидя за своим столом, писал что-то. Увидев меня, мужчина вопросительно приподнял бровь. От такого его поведения я опешил.
- По какому вопросу? - спросил он пару секунд неловкого молчания спустя.